полиции. Никаких призывов к свержению строя у меня нет.

Дима и без него хорошо помнил свою статью, написанную как раз с целью посмотреть на реакцию читателей.

– А откуда тогда возьмется тот «особый революционный суд»? Где у нас про него в Конституции?

– Это образное выражение… Да что вы в самом деле… В интернете столько всего пишут.

В этот момент в кабинет без стука зашёл пожилой коренастый мужчина в тёмно‑синем костюме. Седые, но ещё очень густые волосы были аккуратно пострижены. Дмитрий вскочил. А Алексей понял, что это главный. Ничего хорошего это не сулило. Вошедший сначала пристально посмотрел на Лёшу, а потом, осматриваясь вокруг себя, спросил у своего сотрудника:

– Я у тебя очки свои не оставлял? Всё утро ищу.

По той, явно искусственной суете, с которой оперативник начал искать эти очки, Алексей понял, что это надуманная причина, а на самом деле начальник пришел посмотреть на него.

– Наверное дома оставил, – вздохнул седовласый мужчина и добавил, обращаясь к подчинённому: – Ты помнишь, о чём я говорил? Думаю, это как раз то что нужно.

Когда он вышел, Дмитрий зачем‑то стал открывать и следом резко закрывать ящики у себя в столе, будто продолжал искать пропавшие очки.

Алексей же, на которого сегодня свалилось столько серьёзных и опасных проблем, сначала очень удивился, что приходится оправдываться из-за такой, как ему казалось, ерунды. Но сейчас, заметив, как под его комментарий оперативник подводит мысли, которых у него абсолютно не было, вместо того, чтобы стать более осторожным, наоборот разозлился и осмелел.

– Вам очень хочется премию получить за раскрытие особо опасного террориста‑революционера? – спросил он насмешливо. – Вы, наверное, ничего делать не умеете и поэтому держитесь за это место. Вот и несете какую-то ахинею. Ещё и хамите. А я, в отличие от вас, инженер‑конструктор и полезным делом занимаюсь.

– Я лишь собираю материалы, – хмуро ответил Дмитрий, не ожидавший такой реакции, – и передаю их следователю. А он уже решает, возбуждать уголовное дело или нет… Собственно, я вас вызвал, чтобы предупредить о том, куда ведут такие ваши комментарии. Надо следить за словами, Алексей Михайлович.

Дмитрий опять вспомнил о жене. «Может сделать вид, что предложения разъехаться вообще не было, и забыть про бородатого мужика? – подумал он. – Тогда получается, что у этого тощего длинного парня, его ровесника, больше смелости, чем у меня?»

– А у вас жена есть? – неожиданно спросил он Алексея.

– Нет, жены нет, – удивленно ответил Лёша, внимательно взглянув на оперативника, не понимая, куда тот клонит. – Есть девушка, – Алексей осёкся. – Была, по крайней мере.

Дмитрий уловил его неуверенность в ответе на свой вопрос.

– Ушла к другому? – поинтересовался он.

– Не знаю, – Алексей продолжал вопросительно смотреть на Дмитрия. – А почему вы спрашиваете?

– Мне жена изменяет, а я не знаю что делать, – честно признался Дима.

На какое-то время, забыв где они находятся, Лёша увидел, что перед ним такой же обычный парень как и он. С похожими проблемами.

– А вы к ней как относитесь? – все ещё не понимая, почему оперативник стал таким откровенным, спросил Алексей.

– Да знаете… – протянул Дмитрий, – сейчас уже никак. Да и раньше больших чувств не было.

Лёша решил, что, скорее всего, парню просто не кому рассказать о накипевшем. Он, видимо, боялся, что знакомые будут внешне сочувствовать, но за спиной насмехаться и подшучивать. А держать в себе больше сил не было. Поэтому и выложил все незнакомому человеку.

– Вам надо, не откладывая, немедленно поговорить с вашей женой. Из-за этой нерешенной проблемы вы ни о чем другом думать не можете. Если она действительно изменила, то вы это непременно почувствуете… И тогда, конечно, выход один – разойтись. Мне самому такой разговор скоро предстоит. Поэтому я вас очень хорошо понимаю.

– Давайте подпишу ваш пропуск, – протянул руку Дмитрий. – Идите и в следующий раз думайте, что пишете.

Не успел Алексей отойти от здания ФСБ и ста метров, как к нему подъехал серый минивэн с тонированными стеклами. Из него выскочили два здоровых мужика в форме какого‑то охранного агентства и резко, без слов затолкали в машину. Все это произошло прямо напротив Белого дома городской администрации.

Глава 10

Больше всего Настя боялась, что в её жизни не произойдёт ничего особенного и всё будет как у всех.

Её отец, работавший токарем на заводе, любил пожарить шашлычок на даче, попариться в баньке, выпить пару кружек пива, сходить на футбол. Ещё он любил свой УАЗик, считая его лучшей машиной в мире. То, что приходилось частенько его ремонтировать, он воспринимал не как проблему, а как увлекательное хобби.

Мать могла целый день просидеть перед телевизором, переключая каналы, чтобы не пропустить любимые сериалы и всевозможные телешоу. Только осенью она надолго отрывалась от экрана и занималась заготовками. Варенья и джемы, квашения и соленья. Десятки банок закручивались на зиму и переносились в подвал в гараже. Там же складировалась картошка, свекла, морковь.

«Ну, теперь у нас как у всех», – закручивая последнюю банку с огурцами, говорила мать и возвращалась обратно на диван перед телевизором.

Настя была папиной дочкой. Ей очень не нравилось, когда мать ворчала на отца, упрекая его в неприспособленности к жизни, неумению хорошо устроиться. Поэтому в гараже или на футболе Настя была гораздо чаще, чем на даче с матерью или дома у телевизора. В четырнадцать лет она умела пользоваться шуруповертом и болгаркой, знала весь состав сборной и лихо гоняла по бездорожью на папином автомобиле.

Но когда Настя представляла, что её жизнь пройдет так же, как у родителей, на неё накатывала страшная тоска и ей хотелось бежать куда глаза глядят.

Между синицей в руках и журавлем в небе, она выбрала журавля. Поэтому сразу после школы попала в весёлую компанию шальных молодых ребят, которые почти всё свое время проводили на новом большом скейтодроме в городском парке. Когда ролики, скейты и велосипеды им надоедали, они отправлялись в аэроклуб. Там можно было проверить себя по максимуму: прыгнуть с парашютом или полетать на параплане.

В один из субботних вечеров, после таких развлечений, они большой компанией заехали в гости на дачу к одному знакомому, отметить первый Настин прыжок. То, что там произошло, Настя и хотела бы забыть, но не получалось. Может, если бы эмоции от полета не вызвали бы в ней столько радости и восхищения, она бы обратила внимание, что вина ей подливают чаще, чем остальным, что очень странно переглядываются и подмигивают друг другу парни, и что девушки из их компании смотрят на неё, кто с