Их футоны (вид мягкого матраца) из бархата или дамаста (толщиной более 20 см) покрыты специально сотканным крепом, и у каждой женщины по два таких футона. Покрывала, используемые ночью, сделаны из черного бархата и обшиты красным крепом.

Хэямоти (цена 2 сю, около 1,25 иены).

Несмотря на то что они принадлежат небольшим заведениям, среди них много красавиц. Бархат, креп и другие шелковые ткани используются для их нарядов и постельного убранства.

Цубонэдзёро (цена 100 монов (около 10 сенов) или 200 монов (около 20 сенов) за день и ночь).

Эти женщины относятся к самому низкому классу, и их дома посещают подонки и отбросы общества со всей округи.

В этой среде существовал своеобразный сленг. Самурая, например, называли яма сан, священника — гэн сан, купца — тёнин сан, молодого человека — муско сан. Представителям других классов и сословий давались не менее любопытные прозвища. Эти женщины любыми способами пытаются затащить в дом первого встречного, а через несколько минут, когда такой гость уходит, все повторяется сначала.

В юмористическом произведении Икку Дзиппэнся Икку (1765—1831), которое называется «Сато каноко сина садамэ», таю, коси, сантя, дзасикимоти и хэямоти остроумно сравниваются с цветами, примерно в таком порядке: таю, как самых редких в наши дни, сравнивают с цветами вишни, потому что никакие другие цветы не могут сравниться с вишней по цвету и запаху, так и таю своей красотой и любвеобильностью превосходят всех прочих куртизанок. Косидзёро, будучи мягкими и нежными, сравниваются с одиноким цветком вишни, поскольку они никому ничего не навязывают. Качества сантя и дзасикимоти могут сравниться с красными цветами сливы (кобай), потому что их цвет очень глубок (здесь присутствует двусмысленность, намекающая на искушенность этих женщин). Хэямоти, как белые цветы сливы, бледные, но очень пахучие (!!!).

Далее приводится хронологическая таблица изменений классов и номенклатуры дзёро.

Как сообщается в «Ёсивара дайдзэн», кабуро (или камуро) назывались девочки-служанки при императорском дворе. Они отличались тем, что часть их головы была выбрита, оставляя одну длинную прядь. Девочки, прислуживавшие куртизанкам в старые времена, были одеты примерно так же, как дети-прислужники при дворе, и подстрижены в стиле кири-камуро. Их изображения часто встречаются на картинах укиёэ (реалистические картины) школ Тоса и Хисикава. Одежда для них, разработанная сантядзёро Миякодзи из Накаомия, шилась из отбеленного льна, на которую наносилось изображение сосны (вакамацу-но сомэ моё) или из набивного ситца.

Таю и косидзёро имели право на двух или трех камуро соответственно, тогда как сантядзёро имели право только на одну. Такая система была создана для маркировки класса куртизанок. Одежда из ткани огиядзомэ считалась у камуро достаточно модной. В период Хоэй (1704—1711) сантядзёро из Симмати во время прогулки по кварталу сопровождали две камуро, что вызвало пересуды среди старейшин квартала, оскорбленных нарушением традиции. Вопрос уладили, когда Миякодзи объяснила, что одна из девочек-служанок, сопровождавших ее, принадлежала ее сестре, тоже куртизанке. Этот прецедент дал повод сантядзёро время от времени появляться на улице в сопровождении двух камуро, правда с оговоркой, что одна из девочек не является служанкой конкретной куртизанки.

Говорят, что эта Миякодзи была очень популярна и что в доме Накаомия, к которому она принадлежала, память о ней сохранялась на протяжении нескольких поколений посредством наречения ее преемниц похожими именами. С тех пор вакадзу камуро и бодзу камуро вошли в моду, и в более поздний период традицией стало их облачение в наряды подобные костюмам куртизанок, которым они прислуживали. Даже сейчас сохранилась традиция, по которой камуро в первую неделю января, известную как мацу-но ути, носили платья с орнаментом в виде сосны.

В «Эдо кагайси» говорится: «Когда в публичный дом приводили девочку, хозяин заведения осматривал ее и давал имя. При этом тщательно избегались громкие имена, даваемые куртизанкам, а вместо этого выбирались простые и невинные. Такие имена редко были трехсложными и никогда четырехсложными. Если куртизанке принадлежали две камуро, им давались имена, подходящие друг к другу, например, если одну звали Намидзи (волны), то другую называли Тидори (ржанка[1 Аллюзия с классическим стихотворением о ржанке, которая стремится к морю. (Примеч. пер.)]), или, если одну называли Курэха (одна из разновидностей птиц-ткачиков из древнекитайского царства У), другая называлась Аяха (разновидность ткачика из другого китайского царства)[2 Японской традиции вообще свойственно сравнивать женщину с цветком или птицей, отсюда и имена. (Примеч. пер.)]. Куртизанку, которой принадлежали камуро, они называли анэдзёро (старшая сестра), а она, со своей стороны, обеспечивала их одеждой и всем необходимым. Содержатель публичного дома следил за характером и поведением всех камуро в его заведении, и, если кто-нибудь из них подавал надежды на то, чтобы в будущем стать заметной куртизанкой, он начинал обучать ее соответствующим манерам, игре на банджо (сямисэн)[3 Так в тексте. От китайского саньсянь, букв.: «три струны» — щипковый инструмент. Имеется ряд разновидностей сямисэна, каждая из которых обладает специфической тембральной палитрой. (Примеч. пер.)], арфе (кото[4 Ряд инструментов различного происхождения и конструкции, относящихся к семейству цитр. (Примеч. пер.)]), аранжировке цветов (икэбана), составлению ароматов (сэнко), чайной церемонии (тя-но ю) и другим умениям, считающимся необходимыми для овладения «профессией». Отношение камуро к своей анэдзёро было, как правило, самым почтительным. Они исполняли ее пожелания, прислуживали при трапезах, зажигали трубку, если та желала покурить, сопровождали ее во время прогулок по Накано-тё и исполняли все прочие поручения. Также камуро оказывали мелкие услуги гостям анэдзёро — носили воду для мытья рук и т. д. Изначально камуро не принимали участия в застольях. Им полагалось сидеть рядом со своей госпожой, так же как паж феодального владыки сидел позади хозяина, но позже порядок изменился и камуро стали прислуживать гостям, наливая им сакэ. Если случалось, что для камуро не было свободных анэдзёро, они прислуживали хозяину заведения. И если тот находил их красивыми и подходящими для того, чтобы в будущем стать успешными куртизанками, он удочерял их и за свой счет обучал всем необходимым умениям. С другой стороны, девочки, не подававшие определенных надежд, оставались при домашней работе, не получая никакого образования, и заканчивали свои дни в тоскливом забвении. В лучшем случае такие камуро могли читать хирагану (упрощенная форма местного письма) и взять пару нот на сямисэне. Если камуро, приставленная к куртизанке, заболевала, ее место занимала одна из девочек, прислуживающая хозяину; кроме того, при нехватке таких девочек существовал обычай одалживать камуро в соседних публичных домах. У камуро не было своего определенного помещения, но обычно они проводили ночи в комнате по соседству со своей анэдзёро. Ели они при кухне вместе с синдзо (см. соответствующую главу) и вакаймоно (см. соответствующую главу), а в дневное время могли бегать по галереям публичного дома и играть с подружками.