к ней. Но она понимала, что это невозможно, что нет для нее возврата в ее потерянный рай…

– Леля, это ты? – вдруг услышала она знакомый голос.

Леня подняла глаза и замерла от удивления и восторга. Прямо перед ней стояла Ведьма и смотрела на нее ласковым взглядом.

Глава 7

Художник и Ведьма

Не думаю, что читатель поверит в то, что отчаянные мысли Лели материализовались и обрели плоть. А потому внезапное появление Ведьмы в городе, расположенном в двух тысячах километрах от ее дома, нуждается в разумном объяснении.

Итак, начнем с самого начала. С того самого дня, когда Леля, как сказочный Колобок, выпрыгнула из окошка уютного домика своей Благодетельницы.

Когда утром, проснувшись, Ведьма не обнаружила Лелю ни на постели, ни в квартире, она включила свой волшебный луч и увидела девочку, беззаботно шагающую по улицам Города. Признаться, она не ожидала такого поворота событий, и первым ее порывом было найти и вернуть беглянку, но потом она одумалась.

Насилие не входило в арсенал вооружения Ведьмы. Там, кончено, было много разных орудий: хитрость, обман, лесть, притворство, коварство и другие искушения, пагубные для человеческого сердца, но в том-то и состоял ее главный принцип, что человек должен был отдаться в ее власть добровольно, без принуждения, а лучше со страстью и желанием.

Поэтому она не стала препятствовать Леле, решив, что набив шишек, она сама вернется к ней и будет умолять взять ее обратно. Как мы теперь видим, в ее уверенности был свой резон.

А в то утро, решив предоставить Лелю самой себе, Ведьма, напевая песенку из популярного детского кинофильма «Как он будет жить на свете, мы за это не в ответе, мы его нарисовали, только и всего…», приводила себя в порядок перед судьбоносной встречей, которую она ожидала вечером. Ведьма собиралась пойти к своим давним друзьям, супругам Купцовым, которые устраивали у себя дома светские вечеринки с приглашением городской богемы.

В Городе, конечно, никто не подозревал, что она настоящая Ведьма. Для своих знакомых она была Эмилией – столичным филологом и литературным критиком, который пишет для московских журналов о провинциальном искусстве.

Художник Алексей Купцов и его жена Мила сохранили свой светский салон еще с советских времен, когда подобных домов в Городе было немало, и практически каждый вечер в них собирались городские интеллигенты. Эта милая традиция была разрушена в эпоху перестройки, когда «роскошь человеческого общения» перестала быть востребованной, люди с утра до вечера в поте лица зарабатывали «бабки», а интеллектуальные разговоры вышли из моды.

В это смутное время салон Купцовых занял нишу оазиса для мыслящих людей, не погнавшихся за призрачным золотым тельцом, и теперь остатки богемной городской элиты шли только сюда. Поэтому Ведьма не сомневалась, что именно у Купцовых она встретит Художника. Как искусный мастер интриг, она хотела поразить свою жертву сразу и наповал, так чтобы у нее не было шансов выбраться из ее цепких объятий, поэтому Ведьма продумала свою роль до самых мелочей.

Она появилась в салоне Купцовых, когда вечер был в самом разгаре, гости были уже достаточно пьяны, и интеллектуальные споры достигли своего накала. Она зашла, незамеченная никем, села в уголок залы и стала молча наблюдать за происходящим.

Разговор касался вечной темы, ставшей наиболее актуальной в последние годы – искусства и коммерции.

– Настоящий художник не может быть богатым и успешным при жизни! – громогласно провозглашал Купцов, – сытость и деньги это убийцы таланта! Ван Гог, картины которого продают за миллионы долларов, жил и умер в нищете. Примеров можно приводить десятки! Рынок искусства всегда забывал великих художников. Штучный товар рынку неинтересен: Боттичелли, Эль Греко, Рембрандт, Гоген были забыты и умерли в нищете. А имена тех, кого возносили в салонах, чьи картины при жизни скупали за баснословные деньги, напрочь забыты потомками.

– А я думаю, что признание необходимо художнику не меньше, чем внутренний порыв и желание творить, – тихим голосом возражал Художник, – конечно, мы не будем брать крайности, когда страсть наживы закрывает для души путь к прекрасному, но все-таки, рядом с творцом должна быть хоть одна родственная душа, которая ценит и понимает его картины.

– Конечно, у творческого человека должна быть родственная душа, – поддержала Художника Мила Купцова, – любимая жена, вкусный ужин, вино, которое, как известно, веселит сердце человека, а все эти байки о том, что настоящий художник должен быть голодным, пусть оставят себе непризнанные гении, чьи картины никого не интересуют! -

Мила победоносно взглянула на мужа и подняла свой бокал, чтобы чокнуться с Художником: – Давайте за талант художника, и за то, чтобы ему не нужно было ждать смерти для его признания!

Художник самодовольно улыбнулся, немного покраснев, отпил вина и, поставив свой бокал, продолжил:

– Да, признание толпы и родственная душа, которая не из моды, а из истинного сопереживания любит твое искусство, это совсем разные вещи. Думаю, что любой, кто чувствует себя одиноко, согласился бы отдать свою славу и богатство за то, чтобы встретить такую душу.

– Отчего же Вы считаете, что это невозможно? – вдруг спросила Ведьма.

Все обернулись и посмотрели на нее. Мила радостно подбежала к ней, взяла за руку и подвела к Художнику знакомить, по пути нашептывая ей на ухо:

– Эмилия, познакомься, он совершенный гений, но сам этого не понимает, и все занят каким-то самокопанием, просто необходимо его встряхнуть!

Ведьма улыбнулась, подавая руку Художнику. От нее не укрылось, что он чуть дольше, чем позволяли приличия, задержал ее руку в своей, а потом слегка коснулся губами запястья.

– Вы ищите Музу? – с улыбкой спросила Ведьма

– Да, ищу и давно, и честно говоря, уже отчаялся ее встретить! Ведь Муза – это не просто женщина, это Идеальная Женщина, то, что в средние века называли Прекрасной Дамой, и она должна быть безупречной! Современные же дамы, увы, по сути, мелочны, меркантильны, либо совершенно не разбираются в искусстве, и с ними откровенно скучно!

– На то она и Муза, чтобы путь к ней был тернист и долог. Ведь согласитесь, если бы Вы встретили ее сразу на улице, за углом, спустившись из дома за сигаретами, то мало бы ценили, – улыбнулась Ведьма.

– Наверное, Вы правы, но мне она просто жизненно необходима, поэтому я согласен даже на Музу за углом пивного ларька, лишь бы она была настоящей! – улыбнулся Художник.

Ведьма расхохоталась и хотела продолжить диалог, но тут к ним подошел известный в Городе Философ и, взяв Художника под руку, зашептал громким шепотом:

– Не слушайте ее, это опасная женщина. Она притворится Музой, заманит