Ругаясь на весь Могильник, мы вылетели во двор за Химстанцией, пересекли его и остановились, только выскочив на поляну перед лесом, что начинался дальше.

– Твою мать, твою мать, твою мать! – Пригоршня стал рвать пучки травы, попытался ими очистить голову, плечи. – Что за, твою мать, неведома зверюка меня захавать хотела?!

– Не знаю, – ответил Шустрый, который, как опытный сталкер, под «неведому зверюку» не лез и остался самым чистым из нас. – Не слышал про таких ни разу, и не видел. Зато Яр мы таки пересекли. И еще у меня для вас есть радостная весть, парни: тут в лесу дальше ручей большой течет. Вы там умыться сможете. А умыться вам не помешает, как честный сталкер вам скажу.

Солнце давно перевалило зенит, было жарко, в зарослях звенели насекомые. А впереди клубился туман. Из глубины его, откуда-то издалека доносились приглушенные выстрелы.

Мы все дальше уходили от Яра, и через некоторое время туман окутал нас.

– Прямо в перестрелку непонятную лезем, – проворчал Пригоршня. – Может, лучше пересидим где-то, обождем?

– Слышишь же, они редкие совсем, – возразил Шустрый. – Это не настоящий бой, что-то вялотекущее. Они так сутки могут стрелять или больше. А вокруг – Могильник, хоть здесь еще окраина Зоны, но места опасные. Нет, не хочу я ждать, давайте дальше, тем более скоро вечереть начнет. Главное, тихо идти, осторожно. До цели мало осталось.

Поросшая бурой травой земля под ногами мягко пружинила, казалось, вот-вот разойдется – и провалишься в топкую глубину. Двигались треугольником: Шустрый впереди, мы с Пригоршней позади него, в паре метров друг от друга. Вдруг десантник споткнулся и, выругавшись, присел на корточки.

– Что?! – Шустрый развернулся, ствол обреза рыскал из стороны в сторону.

– Да не, ничего, мертвец тут. Гляньте, как одет интересно. То-то ты его, сталкер, не заметил!

Я пригляделся. Там кто-то лежит? Вроде ничего не видно… Сделал шаг к Пригоршне, второй. Казалось, что он сидит над продолговатой изогнутой кочкой. Еще шаг – и неожиданно картинка перед глазами преобразилась, и я понял, что на земле лежит человек в пятнистой куртке с капюшоном, сливающейся с зелено-бурой травой. Штаны на нем – обычный камуфляж, а вот куртка…

Я присел на корточки рядом с десантником.

– Это же леший! – Шустрый, повесив обрез на плечо, встал на колени, стащил с головы мертвеца капюшон, расстегнул пятнистую куртку. Вместо молнии у нее были петли, куда надо было продевать короткие черные палочки, пришитые к ткани. Сталкер перевернул тело на спину.

– Еще не задубел. Свежий труп.

Некоторое время мы молча разглядывали молодого черноволосого мужчину с растерзанным горлом. Глаза у него были необычные – зрачки почти кошачьи, а радужка поблескивала крошечными изумрудными пятнышками.

– Крысюк поработал, – констатировал Шустрый. – Или… нет, вроде не похоже. Что же его убило? Да и вообще – как леший здесь очутился? И куртка, куртка у него какая!

Он начал сдирать с мертвеца куртку, и только тогда я понял, что она кожаная, а не из какой-то плотной ткани.

– Постой… Кожаный камуфляж? – удивился я. – Как это?

– Никто не знает, что за шкуры они используют для своих шмоток. Так, ее я себе беру.

– А мне что? – возмутился Пригоршня. – Я ж мертвяка нашел.

Под курткой на мужчине была темная рубаха, тоже кожаная, на ремне – кобура с пистолетом и патронная сумка, а в черных ножнах большой охотничий нож с деревянной рукоятью.

– Тебе ствол и боезапас, Химику – нож.

Я возразил:

– У меня уже есть один.

– Вот ты мне его назад и отдай, а себе новый бери, – Шустрый скинул свою куртку и надел пятнистую. – Кста, что за ствол такой странный, не узнаю…

– Я тоже, – Пригоршня вертел пистолет в руке. Тот был плавно изогнут, совсем без углов, спусковой крючок – блестящая скоба, уходящая в рукоять. – Тут же магазина в рукояти нет. Как его перезаряжать-то, а?

Он постучал торцом рукояти по ладони, показал нам. Потом потряс оружие – и при этом, должно быть, неловко нажал на скобу или она слишком легко поддалась под пальцами… Короче говоря, пистолет выстрелил.

Ствол при этом был направлен наискось в землю. Из него ударила… Трудно было понять, что это такое. Вроде тугой шипящей струи, но почти невидимой. Этакая полоска марева, как будто воздух на длинном узком участке на миг раскалился.

Из земли вырвался клуб жаркого пара, взлетели мелкие комья и пепел, которым мгновенно обратилась трава.

– Ай! – Пригоршня подскочил, бросив пистолет, словно это был живой тарантул. – Что за хрень?!

Впрочем, он тут же опомнился и схватил оружие, опередив меня.

Я присел над местом, куда ударил заряд. В земле появилась неглубокая яма. Очень сухая – вся влага оттуда выпарилась. Перевел взгляд на Шустрого, подошедшего ближе, и спросил:

– Ну, и что это?

– Понятия не имею, – он поглядел на пистолет в руках Пригоршни. – Ты у нас репортер. Вот и расскажи нам про новые виды оружия.

– Это что-то термическое. Создает большую температуру. Может, какое-то микроволновое излучение. На самом деле – нет такого оружия на планете, я почти уверен. Не должно быть.

– Да вот же – есть! – Пригоршня постучал по пистолету, и мы опасливо отодвинулись от него. – Но главное знаете что, парни? Главное – он у меня есть. Не у вас, не у кого-то, а у меня!

И, довольный своей шуткой, он сунул странное оружие в карман.

– Глядите, а это что у него?.. – Шустрый сорвал с шеи мертвеца шнурок и показал нам медальон: выплавленный из железа овал, в центре которого был широко раскрытый глаз.

– Ничего не напоминает?

Пригоршня покачал головой, а я заметил:

– Вроде на карту этой Зоны смахивает. Вернее – на очертания Зоны на карте, она тоже овальная.

– Правильно. А зрачок, значит… Даже не знаю, на что он приходится.

Наш бравый десантник почесал в затылке:

– И что этот глаз, блин, символизирует?

– Да хрен их, леших, знает, что у них чего символизирует, – откликнулся сталкер. – Может, что через Зону Бог наблюдает за нами? Или Дьявол.

– Типа Зона – его глаз?

– Ну да. Не знаю, короче. Факт тот, что у редких убитых леших иногда находят вещи, которым у людей в Зоне вроде как неоткуда взяться. Непонятные такие вещи. Копье с металлическим наконечником я сам видел, причем металл был необычный по фактуре, по цвету – по всему. А еще наконечник разведенный, с двумя такими жалами на конце, тонкими, как волос, но твердыми. Откуда это у них – никто не знает. Ладно, десантура, ствол проверил? Все, пошли.

Оставив тело лежать на земле, мы зашагали в прежнем направлении.