бежевым поло, широкие синие джинсы, слипоны с белой подошвой. Именно так вчера был одет Игорь Евгеньевич. Он же Щукин.

От дороги вниз к реке вел пологий склон, который обрывался практически под прямым углом. Поросшую травой почву сменял скальный каменистый грунт, на всем расстоянии от обрыва до реки чередующийся с гравийно-галечными отложениями. Река разлилась от дождей, но все равно лежащее на земле тело находилось далеко от воды.

Уступ неглубокий, метра два-три, не больше, Костя мог бы спрыгнуть вниз, но у трупа сидел Мухтар. Хозяин поставил ему задачу охранять тело, и собака рычала на всех, кто выходил к обрыву. Здесь уже находились Агата, Славик, в сопровождении Алисы подошли Костя и Дуся. От дома торопливо шел Федор. Дербенов пока не появлялся, насколько понял Костя, он пытался дозвониться до полиции.

— Смотрю, заходит! Губы сжаты, даже зубов не видно! — рассказывал Славик. — Что такое, дядя Гоша, спрашиваю? Не ответил! Сначала тетрадь свою открыл, фамилию нашел, только тогда ответил — Щукина, говорит, убили!

— А почему убили? — спросил Костя, с высоты глядя на труп. — Крови вроде не видно.

С уступа можно было спуститься вниз по тропинке, это всего двести-триста метров в обход. Но смущала собака, это во-первых. А во-вторых, на месте будет работать следователь, нельзя там оставлять следы. Каждый мог убить Щукина, и Костя в том числе.

— Так вроде на животе лежит, — пожала плечами Агата. — Может, впереди там где-то рана?

— Или задушили… — предположил Славик. — Дядю Гошу нужно спрашивать, он видел. Он сказал, что убили.

— Так, может, он и убил? — спросила Алиса.

— Кто, дядя Гоша?

Костя глянул на нее, но она отвела глаза. Как будто видеть его не хотела. И халат она как будто нарочно сняла, надев футболку и спортивные брюки.

— Сейчас придет, спросим, — сказал Славик.

— Что ты спросишь? — Агата повела бровью, удивленно глянув на него. — Думаешь, он признается?

— В чем? — спросила Дуся.

Взяв Костю под руку, она с опаской глянула вниз. Высота, может, и небольшая, но лучше не срываться.

— Что, правда Игоря Евгеньевича убили? — Федор остановился рядом с Дусей и взял ее за руку, чтобы глянуть вниз.

— Эй! — Костя предостерегающе глянул на него.

Во-первых, Дуся — не станция страховки. А во-вторых, чего это он за бабу хватается? Может, потому что сам баба? В душе. И Алиса сказала, что он баба болтливая. Может, она знала про него что-то ну очень интересное.

Федор спохватился, отдернул руку, но было уже поздно. Костя в упор смотрел на него.

— Вчера он для тебя просто Евгеничем был!

— Когда вчера?

— А когда ты с ним в номер ушел. И закрылся там.

— Я?! В номере закрылся? — Федор беспомощно глянул на Алису — в ожидании поддержки.

— Уходил, уходил, — закивала Агата.

— Так я потом вернулся!

— Сразу после того, как мы ушли? — глянул на него Костя.

— Ну, не сразу…

— Успели? — Костя в упор посмотрел на Федора.

— Что успели?

— Может, ты его обесчестил?

— Слышь, ты! — Федор попытался схватить Костю за грудки, но не смог.

Рука оказалась в захвате рычагом наружу.

— Костя, не надо! — Алиса положила руку ему на плечо.

Он отпустил Федора, а она руку не убрала.

— Ты хоть думай, что говоришь! — Федор возмущенно смотрел на Костю, но как будто не замечал ее руки на его плече.

— Ну а вдруг? Может, он от этого со скалы бросился?

— Не вынес позора? — прыснула Агата.

Зато она смотрела на руку Алисы на его плече. И Дуся заметила.

— А если серьезно? — спросила она, скинув руку и зло, с презрением глянув на Алису.

— Серьезней нужно быть, а вы тут глупости говорите!

Федор совершенно расклеился. Мужик мужиком был, а тут вдруг раскис. Может, с ним на самом деле не все в порядке.

— Паспорт покажи! — потребовал Костя.

— Зачем паспорт? — нахмурился Федор.

— Да, зачем паспорт? — спросил Славик.

— Что-то не верю я, что ты муж Алисы.

— А кто сказал, что я ее муж?

— Никто не говорил? — Костя возмущенно вскинул брови.

— Ну, Артурычу сказали…

— А на самом деле он тебе кто? — Костя резко глянул на Алису.

От неожиданности она шарахнулась от него.

— Тебе не все равно?

— Вчера было все равно! А сегодня нет!

— Ну, друзья мы… — выдавила она.

— А муж где?

— Умер муж! В прошлом году еще.

— Еще раз, кем тебе приходится Федя?

— Говорю же, друг!

— Семьи?

— Почему семьи?

— Ну, муж у тебя не бедный был.

— Ну не бедный…

— И этот при бабках, — сказал Костя.

— И что? — Алиса потрясенно смотрела на него.

Но он перевел взгляд на Федора.

— Может, ты втираешься в доверие к богатым толстячкам, а?

— Слушай, пацан, ты меня достал!

— Я пацан? Насколько ты старше меня? На три года, на четыре?

— На шесть, — подсказала Алиса.

— Ой, какой большой!

Федор ударил неожиданно, кулаком в живот, только каким-то чудом Костя успел напрячь пресс. Резкая боль заставила его скривиться и слегка согнуться в поясе, но на колени он не упал, в бараний рог не скрутился. Костя, отступив, справился с болью, выровнял дыхание.

Федор больше не атаковал, но боксерскую стойку принял, с ликованием поглядывая на Алису. Но зря он надеялся на свою неуязвимость. Костя чувствовал в себе силы отправить его вслед за Щукиным — с обрыва вниз, а там уж как повезет.

— Ну так что, чем ты там в доверие втираешься? — спросил он.

— Я ведь и добавить могу!

— Ну давай! — Костя этого только и ждал.

— А ведь ты не сразу вернулся, — сказала Агата, обличительно глядя на Федора. — Полчаса тебя не было.

— Да какой полчаса, минут двадцать!

— Не знаю, не слышал, чтобы ты от Щукина выходил, — сказал Костя.

Не так уж вчера скрипела кровать под ними с Дусей, он мог услышать, как открывалась дверь.

— Ну, хорошо, полчаса! Поговорили, как мужик с мужиком!

— О чем?

— О чем? — задумался Федор.

И снова ударил — в расчете на внезапность, но в этот раз Костя не позволил застать себя врасплох. Федор провел прямой в голову, а он поймал его на опережение — ногой в живот, под пупок.

— Твою мать! — опускаясь на корточки, простонал несчастный.

— О чем вы говорили? — спросил Костя.

— Тебя это не касается!

— Нас касается! — Славик смешно вскинул голову и расправил плечи. Карликовый петушок хвост распушил.

— Хотелось бы знать, — кивнула Агата, без всякой насмешки глянув на парня.

А со стороны дома к ним шел, прихрамывая, дядя Гоша. За ним брел, потирая глаза, Яша. Даже издалека было видно, как он зевает, забывая закрыть рот ладошкой.

— Да просто