Казалось бы, это не более чем упоминание в древнем тексте, вряд ли стоило слепо доверять написанному и углубляться в изучение данного вопроса. Он посмотрел ниже и увидел приложенный рисунок на шелке с изображенным на нем сердцем, на котором, с правой стороны, пышно расцвел сияющий красотой и свежестью махровый цветок со множеством лепестков. Рядом с рисунком все теми же демоническими символами было написано пояснение: «Этот демонический цветок не выживет в земле и не выживет в воде, не выживет под небом и не выживет под землей, только чувства и желания, что живут в сердце человека, могут вскормить и взрастить его».

Чу Ваньнин был потрясен. Выходит, это семя может прорасти только в сердце живого человека?

Опустив взгляд на строки ниже, он ужаснулся еще больше.

Если в общих чертах изложить то, что было написано на шелковом полотне, выходило, что после того, как Цветок Вечного Сожаления Восьми Страданий Бытия был посажен в сердце, носитель проходил через три стадии.

На первой стадии носитель еще мало чем отличается от себя в прошлом, только постепенно начинает впадать в депрессию, становясь излишне подозрительным, строит предположения о дурных намерениях других людей и начинает постепенно терять хорошие воспоминания. Хотя Цветок Вечного Сожаления Восьми Страданий Бытия и на этом этапе трудно удалить, при своевременном обнаружении еще есть шанс постепенно подавить его рост. В лучшем случае, если рост цветочного паразита удастся остановить, он впадет в спячку, и будет весьма затруднительно пробудить его, чтобы использовать снова.

Однако если не обнаружить его вовремя, то, в зависимости от носителя — медленно, в течении восьми-десяти лет, или очень быстро, если в его жизни случится какое-то важное событие, вызвавшее сильный эмоциональный всплеск — Цветок Вечного Сожаления Восьми Страданий Бытия дорастет до второй стадии.

На этом этапе носитель станет очень быстро забывать все хорошее, что было в его жизни, вместе с хорошими воспоминаниями утрачивая «душевную чистоту», «сердечное тепло» и «надежду на лучшее». Он будет постоянно вспоминать все свои жизненные неудачи, дурные поступки, издевательства и обиды. В итоге в его сердце и памяти должны были остаться лишь восемь страданий человеческой жизни: рождение, старость, болезнь, смерть, любовь и разлука, разочарование из-за жажды недостижимого, встреча с ненавистным и страдания от пяти пылающих инь[249.3]. Постепенно укореняясь, проникнув до мозга костей, они должны стать частью его сущности.

К тому моменту, когда Чу Ваньнин дочитал до этого момента, его лицо стало белее снега.

Мо Жань… разве это все не про него?

Он забыл все свои чистые юношеские устремления и мечты, забыл все, что слово за словом писал в своих письмах, и даже светлый образ матери почти стерся из его памяти.

Чу Ваньнин вновь опустил взгляд на исписанный шелк. На третьем этапе личность носителя полностью менялась, он становился жестоким и кровожадным, полностью теряя способность к рациональному мышлению… За перенесенные в прошлом страдания он готов отплатить тысячи тысяч раз.

Перед глазами Чу Ваньнина возник образ злобно ухмыляющегося Мо Жаня во время кровавой бойни в Духовной школе Жуфэн. Наполнив руку духовной силой, он пронзал людей насквозь, чтобы перемазанными в крови пальцами вытащить из груди человека его сердце и раздавить.

Люди вокруг него плакали и молили о пощаде, повсюду валялись искалеченные трупы, однако Мо Жань только смеялся и с безумным блеском в глазах, словно одержимый, продолжал твердить одну лишь фразу:

— Если тебе на роду написан метр, не стоит просить о трех… Тебе не стоит просить о трех!

Безжалостный, безумный, коварный, свирепый.

Почему Мо Жань изменился и стал таким?

А ведь даже тогда у Чу Ваньнина не появилось и тени подозрений на его счет. Но ведь эффект от действия Цветка Вечного Сожаления Восьми Страданий Бытия нарастал постепенно, по мере того, как он прорастал все глубже и, что самое важное… и это тоже было записано на шелке… этот демонический цветок сам по себе не мог стать причиной проявлений жестокости и садизма. Принцип его действия заключался в том, чтобы многократно усилить злобу и порочные желания, которые уже жили в сердце носителя.

Иными словами, нельзя было сказать, что Мо Жаня оговорили, ведь, вне всяких сомнений, вся эта злоба и порочные желания принадлежали именно ему.

Мо Жань и правда думал о том, чтобы когда-нибудь вырезать всю Духовную школу Жуфэн, мечтал не иметь себе равных во всем мире, был обижен и искренне ненавидел Чу Ваньнина, однако все эти эмоции могли быть лишь мимолетным порывом и были бы навечно похоронены в самой глубине его сердца и разума вместе с прочими бредовыми идеями и сумасбродными мыслями, которые обычно очень быстро забываются. Вот только Цветок Вечного Сожаления Восьми Страданий Бытия смог вытащить наружу из самых укромных и темных уголков его сердца всю хранящуюся там злобу, обиду и порочные желания, чтобы помочь им воплотиться в жизнь.

Из-за этого в глазах посторонних людей, несмотря на то, что пораженный демоническим цветком человек вел себя как одержимый ненавистью безумец, его ненависть была вполне оправдана и обоснована, поэтому не воспринималась как резкая перемена в его характере, которая превращала бы его в совершенно другого человека. В такой ситуации люди скорее предположили бы, что «из-за своей ненависти он постепенно начал меняться и стал таким», вместо того, чтобы подумать «из-за проклятья он постепенно начал меняться и стал таким».

Именно поэтому на первой стадии никто не смог обнаружить Цветок Вечного Сожаления Восьми Страданий Бытия внутри Мо Жаня, а к тому времени, когда люди начали что-то замечать, он уже был на второй и третьей стадии, и стало невозможно не только удалить его, но и сдержать рост этого паразита.

Закончив читать эти записи, Чу Ваньнин еще очень долго не мог прийти в себя.

Что он почувствовал в этот момент?

Удивление? Раскаяние? Негодование? Ужас? Или же глубочайшее сожаление и сочувствие… Он и сам не знал.

Он замер на потертом полу давно нуждающейся в ремонте обветшалой библиотеки. В этот послеобеденный час солнечные лучи еще дарили тепло, однако те, что падали на него, совершенно не грели его похолодевшее тело.

Чу Ваньнин еще долго безучастно сидел среди свитков и книг. Ему казалось, что за его спиной стоит человек, которого нельзя увидеть или коснуться. Словно притаившийся злой дух, он скрывался во мраке закулисья и оттуда с легкой улыбкой на губах тайно следил за каждым их шагом и словом.

Он снова опустил голову, чтобы прочесть