class="p1">— Маук! — пробормотал он, кивнув на один кулак. — Тено! — сказал он, кивнув на другой.

Видя, что Ветлугин не понимает, молодой человек разжал кулак и осторожно ткнул собеседника в грудь.

— Тено! Тено! — повторил он.

«Тено» означало «ты»? Выходит, Ветлугина считали врагом Маук?

В этом, впрочем, не было ничего удивительного. С первых же своих шагов в котловине он бросил вызов Маук, пытался отнять предназначенного ей в жертву Кеюлькана.

Мысленно Петр Арианович выругал себя. Ну можно ли быть таким неуживчивым человеком? Не успел еще отдышаться после побега из ссылки, как снова попал в передрягу, с места в карьер поссорился, и, по-видимому, серьезно, с одним из самых влиятельных духов Бырранги!

Глава шестая

Пленник Бырранги

1

Вскоре, однако, Ветлугин забыл о загадочной, оскорбленной им Маук. Ну ее! Какое, в конце концов, дело ему до всей этой нелепой первобытной чертовщины?!

Разгадывать непонятный культ, копаться в суевериях? Ну уж нет! Его ждет работа поважнее!

Ветлугину не терпелось встать на ноги и выбраться из пещеры, чтобы перед наступлением полярной ночи взглянуть еще раз на удивительный оазис за Полярным кругом.

Он заставил себя встать. Сначала ходил только по пещере, спотыкаясь о барахтающихся щенков и придерживаясь за жерди. Потом, дня через три или четыре, подбадриваемый возгласами женщин, выбрался в коридор.

Отдышавшись, он медленно поплелся к выходу в сопровождении Кеюлькана и других ребятишек, миновал несколько оленьих шкур, закрывавших вход в соседние жилые пещеры, и очутился на склоне лесистой котловины.

Свежий воздух опьянил его. Он вынужден был сесть на порожек — плоский длинный камень у выхода.

За то время, что Ветлугин отлеживался под сводами пещеры, внешний вид долины изменился. И сюда с большим запозданием пришла зима.

Деревья покрылись инеем, таким густым, что казалось — это облака лежат на склонах.

Полным-полно снега было в лесу!

Снег отсвечивал алым: солнце заходило. Оно висело совсем низко, почти касаясь края котловины. Значит, скоро должно было скрыться совсем, на всю зиму, на три или четыре темных зимних месяца.

Ветлугину не верилось, что находится в горах Бырранга за Полярным кругом. Нет, это не таймырский пейзаж. Тайга! Кусок тайги! Будто чудом каким-то перенесся из тундры в тайгу — за тысячи километров к югу!

Суровые северные леса стояли по пояс в снегу во всем своем великолепии: неподвижные, тихие, словно бы замечтавшись о чем-то. Темные линии веток четко выделялись на белом фоне, будто узоры, резьба по кости.

Даже на короткий срок жаль было расстаться с этой величественной панорамой.

Однако Нырта окликнул Ветлугина из глубины пещеры, а потом вышел за ним следом: видимо, беспокоился о самочувствии больного.

Но прежде чем снова погрузиться» в смрадную духоту жилища, Ветлугин раскинул руки и жадно, всей грудью, вобрал в себя бодрящий морозный воздух — про запас.

В горле запершило.

Что это?…

Из лесу наносило горьковатый, очень знакомый запах. Дым?… Ну, конечно же, дым! Удивительная котловина припахивала дымком — как он мог забыть об этом?

Ветлугин захохотал, потом, ощутив прилив энергии, швырнул снежком в Кеюлькана, барахтавшегося у входа в пещеру.

Значит, вулкан? Странная, отвергнутая гипотеза о вулканах в Сибири верна? Он, Ветлугин, находится в кратере потухшего вулкана, в кальдере!

Само название (по-испански «кальдера» — «котел») разъясняет суть явления. Земля еще не остыла. Внутри «котла» сохранилось тепло. Прогретая изнутри почва, а также воздух, обильно насыщенный углекислым газом (дым!), который выделяется изо всех трещин, создают благоприятные условия для жизни растений. Вот почему здесь такой высокий лес. Вот почему он так далеко продвинулся на север, перешагнув запретную черту Полярного круга.

На севере Таймырского полуострова возникла своеобразная теплица — лесной заповедник в безлесной холодной Бырранге.

Ветлугин не удивился, разглядев внизу несколько фонтанчиков. Для полноты картины не хватало только этой детали!

Гейзеры! Струи бьющей из-под земли горячей воды!

Присмотревшись, Ветлугин различил возле фонтанчиков несколько человеческих фигур. Они что-то делали, переползали на коленях с места на место, сгибались и разгибались, словно бы кланялись.

Молятся гейзерам, что ли?…

С неохотой географ вернулся в пещеру, поддерживаемый Ныртой, и лег спать в полной уверенности, что видел гейзеры.

На другой день видимость улучшилась. Туманная дымка, висевшая над лесом, стала менее плотной, и Ветлугин, к своему разочарованию, убедился в том, что гейзеров на дне котловины нет. Это всего лишь пар, столбы пара, который поднимается из прорубей.

Пока Ветлугин болел, река, протекавшая внизу, замерзла. Люди поспешили пробить во льду отверстия и теперь суетились подле них, промышляя рыбу. Почему-то на середине реки чернели челны.

К полудню туман рассеялся совершенно, и Ветлугин понял назначение челнов. Лед был еще непрочным. Лишь отдельные удальцы рисковали добираться до прорубей ползком или на четвереньках. Более осторожные усаживались в челны и неторопливо подвигались по льду, отталкиваясь от него руками.

Сейчас они сидели у прорубей в своих челнах, покачивая короткими удилищами над дымящейся водой.

Рыбную ловлю долго наблюдать не пришлось, отчаянно разболелась голова, — Ветлугин был еще очень слаб после перенесенных лишений.

Он надеялся наверстать упущенное и через два-три дня побывать на берегу реки, а также подняться на противоположный скат котловины.

Сделать этого, однако, не удалось. Несколько дней он чувствовал такую слабость, что не мог добраться даже до выхода из пещеры. Когда же наконец вышел снова наружу, было уже поздно.

Солнце скрылось за перевалами до весны, сгустились сумерки, и плотный занавес наглухо задернулся над чудесами котловины.

2

Надолго, на всю зиму, засел Ветлугин в пещере у очага.

К весело потрескивавшим на огне сучьям теснились теперь не только женщины, но и мужчины. С наступлением темноты охота и рыбная ловля прекратились. Правда, в лесу еще продолжали настораживать пасти, а кое-кто (например, Нырта) не бросал одиночную охоту при луне. Но остальные охотники старались выходить из пещеры пореже.

Ощутительно замедлился ритм здешней жизни. Люди забились в логово подобно медведю, погружающемуся на зиму в спячку.

Не хотелось двигаться, разговаривать. Так бы и сидел все время, неотрывно глядя на прыгавшие по сучьям огоньки, краем уха слушая нескончаемый песенный разговор, который вели между собой женщины у очага.

Алые блики касались пестрого, в блестках, нагрудника Сойтынэ, выхватывали из темноты равномерно двигавшиеся руки Нырты (для развлечения обтесывал палочку), суетливо перебегали по широким скулам Хытындо, которая покуривала свою трубку, изредка сплевывая в огонь. Рядом, уткнувшись подбородком в колени, дремал Якага, ее муж.

За зиму Ветлугин лучше разобрался в их взаимоотношениях. Толстая карлица с лицом