Непогода разгулялась не на шутку. Двор превратился в раскисшее болото. Приличная лужица уже набежала внутрь дома. В неистовых порывах ветра скрипела мощная изгородь. Бедный пёс забился вглубь конуры и даже скулить боялся. Огненным заревом вспыхивали небеса. Тучи отливали багрово-красным. А иногда в разрывах этой жуткой чёрной массы вдруг проглядывал круглый жёлтый глаз полной луны.

Картина апокалипсиса во всей пугающей красе. От ночного ненастья сердце замирало и билось испуганной птицей, но Дэини, как всегда, не могла отвести взгляд от этого зрелища, жуткого и прекрасного одновременно, неистового и восхитительного в своей яростной силе.

– Красиво, – Эливерт выдохнул это слово и замер рядом, вглядываясь в ночь и почти непроницаемую завесу бури.

Настя бросила на него короткий взгляд, снова вернулась к созерцанию грозы.

– Дорога завтра будет – хоть плачь! Вернее, её совсем не будет, – хмыкнул атаман. – Но ведь оно того стоит? Такая красота! Завораживает, правда? Ты любишь грозы.

– Это не вопрос, да?

Бледное зарево сверкнуло серебром в его глазах.

– Не вопрос. Ты на дождь и молнии так смотришь… Я давно приметил. Совсем другая! Глаза горят…

– А ты?

– Что я?

– Что любишь ты?

Эл пожал плечами.

– Небо люблю. Небо каждый день разное. Но всегда такое – душа замирает! Глянешь вверх, и… Почему у нас крыльев нет? Туда бы, ввысь, в эту чистую вечную синеву! А ещё, хорошо ночью сидеть у костра, слушать, как пламя шепчет что-то звёздам, искорки так и взмывают навстречу своим неземным сёстрам…

Настя отвернулась от жуткой и величественной картины по ту сторону окна, уставилась на Эливерта, потрясённая его словами.

Да, это она услышать точно не ожидала! Что-нибудь вроде… вина, золота, оружия, женщин, лошадей, свободы или, на худой конец, дорог и приключений, это да – нормальная воровская романтика, любому бродяге близкая.

И вдруг – небо!

– Меня тревожит эта гроза, и этот дом, и эта ночь, – вдруг выдал Ворон, уводя разговор в другую сторону. – Странные они тут какие-то…

– Ты тоже заметил? – зашептала Настя, вцепившись в руку разбойника. – А я решила, что слишком мнительна стала.

– Не договаривают они, врут. Не пойму только – зачем. Не верят они нам, и я им не верю. Эх, лучше бы в лесу остались!

– В лесу? В такой-то ливень? – Кайл, тоже подошедший к окну, услыхал лишь обрывок фразы и искренне удивился.

– Заварушка будет тут, рыцарь! Нутром чую. А мои предчувствия не обманули меня ни разу… Спать надо по очереди, приглядывать за этими…

– Даже спорить не буду, – кивнул Северянин. – У меня на душе давно неспокойно. Едва мы только к Заринке подъехали. Старшая врёт или скрывает что-то, а Альда её просто боится.

– Да они обе боятся! Аж поджилки трясутся. Чего только… вот вопрос? Уж точно не нас.

– Не знаю. И надеюсь, узнать нам это не придётся. Но ты прав, тут всё страхом пропитано, кажется, его можно руками потрогать…

– Давай я первый покараулю, – предложил Эливерт. – И надо по-тихому милорду рыцарю и Ушастику всё объяснить.

– Эй, Далард, идите сюда! – окликнул Кайл и тотчас добавил: – Решим, кто где спать ляжет…

***

Настя уже успела задремать немного, когда раздался резкий громкий стук. От неожиданности Рыжая вскочила, да и не одна она.

Кто-то настойчиво тарабанил в ворота. В ночи этот гулкий звук разлетался столь же отчётливо, сколь и зловеще. И мигом перебудил весь дом.

Эливерт, нёсший свой дозор за обеденным столом, подкрутил фитилёк лампы. Зыбкие тени запрыгали по стенам.

Вся компания моментально собралась вместе.

За занавеской послышалась какая-то возня. Наконец, кутаясь в широкую шаль, пугливо выползла к свету эрра Данушка. Затем выглянуло бледное лицо Альды и две круглые детские мордахи – судя по всему, погодки лет семи-восьми.

– Никак гости к вам, хозяюшка? – ухмыльнулся атаман. – Кого это принесло среди ночи?

– Кабы я знала, милорд, – сдавленно прошептала женщина, в глазах её застыл страх перед неизвестностью.

– Может, это мужики ваши вернулись? – предположил Наир.

– Чего бы им средь ночи назад вертаться? – Данушка покачала головой. – Чужой это кто-то… Мать Земли Всеблагая, сохрани от всякого, кто бродит в ночи, кто является в ненастье, кто прячется в тени, кто солнца не зрит! Всех, кто в доме сём, сохрани от всякого зла! Хвала тебе, Всеблагая! Хвала тебе, Заступница!

Ворота снова загрохотали под гулкими ударами, и хозяйка с перекошенным от ужаса лицом оборвала молитву.

Из-за занавески выскочила Альда, по обе стороны от неё, вцепившись в её широкую льняную рубаху, застыли два белобрысых ребятёнка. Глаза у всех троих как плошки. Альда прижимала малышей к себе, без конца поглаживая по соломенным кудряшкам.

– Ох, кто же это? Что делать нам? – крякнула растерянно Данушка, то ли обращаясь к невестке, то ли к самой себе, то ли к гостям.

– Что гадать? Пойдём поглядим или хоть спросим! – предложил Далард и даже сделал шаг по направлению к двери.

– Нет! – хозяйка шустро его обогнула, преграждая путь своим крепким широким телом. – Нельзя на улицу! Дверь не открывайте! Нет!

– Да ты что, баба, умом тронулась? – опешил Первый рыцарь.

– Не ходите, милорд, Светлыми Небесами заклинаю! – страстно зашептала женщина.

Вся компания переглянулась оторопело.

– Эрра Данушка, хватит нас за нос водить! – не выдержал Наир. – Чего вы так боитесь? Говорите как есть!

– Что вы скрываете? – поддержал его полукровка. – Мы должны знать.

– Ничего не скрываю! – всплеснула руками та. – Просто, ведь мы не ждём никого. Так пошто открывать? Разве ночью добрый человек придёт? Нет. Пущай обождут до утра!

– Слушай, ты, старая безголовая курица, – Ворон неожиданно оказался лицом к лицу с хозяйкой, сдвинув в сторону обоих нелюдей, – не буди во мне зверя! У тебя сейчас один единственный шанс всё рассказать честно! Соврёшь – шею сверну, клянусь!

– Как же это? Вы – рыцарь благородный. Вам не положено сирых да убогих обижать… – нерешительно возразила женщина.

– А, может, сразу король? – грубо оборвал её атаман. – Разбойник я! Разбойник с большой дороги! Сечёшь? И законы мне не писаны! Жить хочешь – выкладывай!

Данушка взглянула на невестку испуганно. А та только виновато пожала плечами, кивнула коротко и опустила