пара не может прийти в себя от их доброты и щедрости. Потому что работают тяжело, поднимаясь медленно по социальной лестнице другого мира и проходя через многочисленные операции сына.

И вот все документы оформлены и подписаны. Обязательства нашей молодой пары по контракту минимальны, на уровне человеческой помощи, в которой они никогда бы не отказали ни старикам и никому другому, нуждающемуся в ней. Поскольку помимо интеллигентности обладают невероятной душевной добротой и отзывчивостью.

Пожилая женщина направляется в госпиталь, зная, что оттуда не вернется, и, мужественно проявляя заботу о муже, нуждающемся в постоянной заботе и помощи, на этой же машине скорой помощи везет его в «старческий», как называет его Асмик, дом.

Вскоре она ушла из жизни. Он недолго еще жил под постоянным уходом. Асмик и Ашот навещали его еженедельно. Он «ушел к жене».

А мои замечательные армянские канадцы, или канадские армянцы, как я их поддразнивала, Асмик и Ашот, иногда посещают свою очаровательную французскую недвижимость, в которой всегда тусуются многочисленные друзья и гости… Бесплатно!

В радости, веселье и благодарности. И собираются, когда выйдут на пенсию, жить в этом месте, вместе и долго-долго.

Дай им Бог! Они заслужили! Друзья не оставляют их надолго. И я туда собираюсь вскоре. Со своей дочерью.

Не правда ли, доброта в этом мире ведет за собой, сея в человеческом поле семена и взращивая доброжелательность, толерантность, желание и умение помочь.

Делать добро! Не чудо ли это в наше кровавое время?

День святого Франциска

(The Feast of Saint Francis)

Слышали ли вы когда-нибудь сочетание таких звуков, как, прости меня, Господи, звучание церковного органа и лай собак? Невероятно и странно.

Но это реальность. Не знаю, бывает ли еще где-нибудь в мире такое, что происходило в Нью-Йорке 4 октября. И, оказывается, не только в этом году, когда я наблюдала это невероятное сочетание, а случается это ежегодно уже в течение многих-многих лет в День святого Франциска. Он родился в 1182 году и прославился добрыми делами и любовью ко всем животным. Он пускал всех в свою обитель, и, говорят, даже волки приходили к нему.

К церкви The Cathedral Church of St.John the Divine с раннего утра со всех сторон города Нью-Йорка и его окрестностей стекались люди с домашними (и недомашними тоже) животными. Даже в метро на линиях, ведущих к Амстердам-авеню, где находится эта огромных размеров и потрясающей красоты церковь — кафедральный собор святого Джона (John the Divine), ехали люди со своими «меньшими братьями», а точнее, с «нечеловеческими» детьми.

Все животные были чисто вымыты, надушены, расчесаны, а некоторые даже наряжены. Меня привела сначала в смятение, а потом в восторг маленькая таксочка в розовой балетной юбочке («пачке»), из-под которой торчал тонкий хвост и выглядывала, извините, неприличная собачья задница.

Но собачка была так торжественна и горда нарядом, пребыванием в святом месте или просто всеобщим вниманием, что мой смех из саркастического перешел в радостный. Животные-девочки были украшены бантиками, заколками и тому подобными украшениями.

Основная масса публики, сидящей на скамьях собора, держала на руках, нежно поглаживая, собак и кошек. Все слушали удивительную музыку, состоящую из звуков природы, воспроизводимых необычными музыкальными инструментами, пением хора из ста человек и игры органа, любовались танцевальными движениями молодых девушек с шарфами и флажками и внимали проповеди священника.

Вот тут-то и заметила я, что к прекрасным торжественным звукам органа присоединилось что-то инородное… собачий лай. Это поразило.

В торжественной обстановке, как ни странно, животные вели себя спокойно. Одна только брехучая собачонка облаивала всех, кто проходил мимо. Животные терпеливо сидели, посматривая по сторонам, как бы сравнивая и оценивая окружающих и ожидая восхищенных комментариев.

Многие маленького размера собачки и кошечки спали на руках своих покровителей, которые, боясь пошевелиться, охраняли их безмятежный счастливый сон. Вот житуха!

Проповедь священника содержала красивые и добрые молитвенные слова. Служба сопровождалась песнопениями.

Мы пришли позднее и, пробившись в середину зала, попали между стульями с людьми и огромнейшим, похожим на стол, сооружением из полированного дерева, на который инстинктивно хотелось положить сумки, пакеты, что мы тут же и сделали. К нам подошел служитель и очень вежливо попросил все снять с… алтаря. Это оказался поперечный срез дерева метра четыре диаметром, высотой около метра и возрастом много сотен лет, поэтому он был так огромен и красив с кольцами-контурами, обозначающими годы и даже столетия жизни этого дерева.

Моя приятельница, дама с собачкой — таксочкой по имени Сыночка, к счастью, пригласившая меня на это замечательное ежегодное событие в городе Нью-Йорке, объяснила мне, зачем все пришли сюда. Эти животные ждут благословения от главного священника Собора. И она сообщила, что сейчас приведут и других животных.

Я удачно стояла рядом с центральным проходом в храме между рядами стульев и приготовилась увидеть очередь из находившихся здесь людей и их питомцев, направляющихся к алтарю за благословением.

Вдруг вбежали несколько молодых людей, несущих трепещущие шелковые ленты голубого и зеленого цвета, обозначавшие волнение моря, и на длинном шесте — как бы плывущую огромную роскошную золотую рыбку из тонкого шелка и шифона, парившую в воздухе высоко над головами. Это было так невероятно красиво, что люди и звери замерли в восхищении. После того как рыбка проплыла по храму вперед до алтаря и назад к выходу, вошли люди с большими флажками и встали в середине храма, обозначив проход с двух сторон. И тут явились важные гости…

В церковь торжественно «вплыл» верблюд (и вправду «корабль пустыни»), за ним белая лошадь с чудной гривой, украшенной цветами и венком, затем с зычным «му-у-у» — огромная чистая чернобелая корова и бык, тоже с венками на рогах. И череда нескончаемых, восторженно ожидаемых сюрпризов узнавания и удивления продолжалась.

Шли ослик и пони, затем козочки и баран, потом полицейская собака, вся в медалях на перевязанной вокруг тела ленте, как заслуженный генерал. Она