Ноги вдруг перестали держать, и она рухнула, повернулась и закричала, глядя на взрывающиеся деревья, выставила перед собой руки в попытке прикрыться, защититься. Щит получился слабенький, и ее протащило спиной вперед, впечатало в дерево. Вокруг сыпалась древесная крошка, падали ветви, но щит держал, волна проходила мимо, и Полина, закусив губу, вливала в него всю себя, чувствуя, как стреляет болью тело и звенит в ушах. Кровь из носа не капала – лила потоком, но принцесса не могла ее вытереть, и дышать было трудно, потому что она попадала в глотку и клокотала уже там.

Мужчина медленно, увязая в останках деревьев, приближался к Полине, снизу, от места стоянки, слышались крики, но кто бы там ни был, они не успевали. Сбоку от мага вдруг мелькнул силуэт, кажется, женский, и во врага полетели крутящиеся огненные лопасти, но не долетели, разбились пылающей ослепляющей вспышкой о щит с оглушительным грохотом, от которого завибрировала земля под Полиной. Роман нахмурился, повернулся в сторону ее неожиданной защитницы, махнул рукой, и незнакомка вскрикнула – ее тоже швырнуло назад, протащило по земле.

С другой стороны на мага прыгнул еще кто-то, подсек, заломал, навалился сверху, но и он отлетел, распростерся на земле. А женщина снова нападала, слышались хлопки и взрывы, она так шумно и тяжело дышала, что даже Полине было слышно, и было очень жалко тех, кто пытается помочь ей, когда она бессильна что-то сделать. Тело постепенно немело, руки, державшие щит, дрожали, Полина то и дело сплевывала кровь и отфыркивалась, понимая, что долго не продержится.

Ее убийце, видимо, надоело возиться со своей противницей, он снова махнул руками – и ушедшая в сторону женщины волна смела и летевший от нее огромный, словно вязанный из молний шар, и саму магичку, отшвырнув ее куда-то далеко, за пределы видимости. Второй мужчина медленно поднимался, но Роман не обращал на него внимания, шагая к цели, все ближе, пока не остановился в нескольких метрах перед Полиной. Улыбнулся легко, щелкнул пальцем по щиту, и тот с жалобным звоном рассыпался, а Пол, не пытаясь удержать его, тут же создала новый, с каким-то холодным и внезапно прояснившимся разумом осознавая, что если она сейчас не защитится, то все. Не будет ни встречи с сестрами и отцом, ни учебы, ни Демьяна, ни-че-го.

Маг снисходительно и понимающе улыбался, и эта улыбка пугала больше, чем оскал короля Бермонта, когда тот набросился на нее.

Полина сквозь свой щит из последних сил попыталась ударить его, смести, уничтожить – закричала и ударила, чувствуя, что сознание начинает уплывать, – и глаза мага изумленно расширились, когда он отводил удар в сторону.

– Вот это да, – мягко и удивленно проговорил он, делая шаг вперед, – вот это да…

С ревом прыгнул к щиту гигантский черный медведь, зарычал, начал меняться – и принцесса увидела спину Бермонта, но окружающее пространство уже дрожало и колыхалось в мареве, и она держала себя в сознании, больно кусая щеку изнутри.

– Ну надо же, – сказал маг с удовольствием, – вот это мне подарочек. И кровь Красного, и подвеска. Просто необычайно удачный день.

– Мы никогда не гнали вас, темный, – прорычал Бермонт, – уйди. Уйди, и я прощу.

Роман покачал головой.

– Не могу, – в голосе его слышалось сожаление, а позади уже окружали место битвы темные звериные фигуры, и поднявшийся мужчина, шатаясь, побрел туда, куда отлетела его помощница. Маг не обращал на окружающих внимания. – Но ты можешь отдать мне подвеску, и я уйду без девчонки.

– Ты уйдешь без всего или не уйдешь вообще, – с рокотом, словно идущим изнутри, ответил король Бермонта.

Щит Полины иссяк, и она чуть пошевелилась, чтобы почувствовать тело. Было до слез страшно за Демьяна, и она утирала кровь с лица, трогала уши, ощущая почему-то очень длинные волосы. Дышать стало легче, но тело, словно решив отомстить за нагрузку, начало выкручивать еще сильнее, и она застонала сквозь зубы. И пропустила момент, когда маг ударил по ее защитнику. Вокруг загудело, будто мимо пролетал тяжелый грузовой поезд, засияли фиолетовые всполохи, а она смотрела на заслоняющую ее фигуру Демьяна, из-за которой рвались сияющие холодным светом протуберанцы, опаляющие жаром, и думала, что это все. Конец.

– Ты забыл, кто я, – насмешливо сообщил Бермонт.

Поднял руки над головой – и огромная, выше сосен, призрачно-желтая фигура медведя подняла над ним гигантские светящиеся лапы и хлопнула в ладони. И под магом со змеиным шипением побежали трещины, со стоном лопалась и проваливалась земля, сопку трясло, деревья ходили ходуном и стонали.

Полина тоже стонала, глядя на то, как проваливается под землю ее несостоявшийся убийца, ее выворачивало и ломало, она как-то оказалась на четвереньках и, сплевывая кровь, подняла голову. Успела еще увидеть мутнеющим взглядом обернувшегося и застывшего Демьяна. И провалилась во тьму.

* * *

В нескольких десятках метров от Полины Игорь Стрелковский упрямо делал капитану Дробжек искусственное дыхание, а берманы один за другим оборачивались и подходили к провалу. Смотрели то туда – темного видно не было, – то на своего повелителя и господина.

А перед Демьяном жалобно скулила и пыталась встать маленькая серая медведица, почти медвежонок. Ей было больно и плохо, и лапы не слушались, и от большого человека пахло одновременно и опасностью, и чем-то знакомым, спокойным. Но пережитый страх сделал свое дело, и она поползла от него, желая только найти хорошую яму и отлежаться.

– Садьял, – Бермонт кивнул в сторону Стрелковского, с тихими ругательствами пытающегося реанимировать свою помощницу, – быстрее, помоги.

Виталист кивнул и поспешил к пострадавшей. А король Бермонта подошел к отползающей от него медведице и легко взял ее на руки. Она снова заскулила и заплакала.

– Ну-ну, – сказал он ласково, касаясь губами пушистого меха. – Теперь все будет хорошо. Чуть-чуть потерпи, Полюш. Все будет хорошо.

Она была горячая и тяжеленькая, но сын Хозяина лесов держал ее, будто она ничего не весила. Понес к машинам, обходя провал в земле. Медведица сучила лапами от боли и даже пыталась тяпнуть Демьяна за крепкое предплечье, а он уговаривал ее подождать немножко – сейчас они окажутся в теплой и удобной машине, и там ее полечат, и накормят, и дадут поспать.

Но он все-таки остановился возле лежавшей во взбитой древесной щепе женщины и сидевших рядом с ней двоих мужчин. Садьял как раз отнимал руку от обнаженной груди пострадавшей – куртка была распахнута, кофта разорвана, как и белье, на коже виднелись пять красных пятен – след от пальцев виталиста. Второй мужчина протянул руку и аккуратно прикрыл краями куртки нагое тело.

– Что здесь? – спросил король, уворачиваясь от ловких лап Полли и слушая ее недовольное ворчание.

– Остановка сердца, – ответил виталист, – завёл, обезболил, как смог, поставил корсет, но нужно срочно к врачам. Вся переломанная.