– Я не имею права принимать такие решения, – как можно корректнее ответил Стрелковский.

– Оставьте, Игорь Иванович, – поморщился Демьян, запивая превосходную оленину с можжевельником кисло-сладким клюквенным морсом. – Мы сейчас можем ходить вокруг да около, пытаясь выяснить, что известно другому. А можем сократить процесс и откровенно поговорить. Вам же важно узнать о том, что произошло здесь?

Стрелковский задумался, насаживая на вилку кусочек жаркого.

– Мне известно… о роде ее занятий, – добавил Бермонт, внимательно глядя на агента.

– Вы уже встречались с Полиной за последние полтора месяца, ваше величество? – осторожно спросил Стрелковский, поднимая глаза.

– Да, – ответил Демьян, и Игорь кивнул, словно услышав подтверждение своим выводам.

– И не сообщили в Рудлог?

– Обстоятельства встречи были таковы, – пояснил Демьян, – что я не был уверен, что Полина хотела бы этого. Поэтому решил найти ее сам и… попробовать помочь. Так что, Игорь Иванович? Будем общаться обиняками?

Стрелковский покачал головой.

– Хорошо, ваше величество. Я расскажу. Надеюсь на ваше слово.

И он подробно поведал о своем расследовании, о том, как взяли Учителя, и о том, что Полине уже ничего не грозит. А Демьян, в свою очередь, – о том, как застал девушку на месте кражи, как она испугалась и улетела и как он ее искал. И нашел.

Но ни слова о том, почему она испугалась, и о серебряной обручальной паре – тоже.

Оба умалчивали личные подробности, но это было не так важно.

– Вы знаете, кто напал на нее? – спросил Бермонт, когда закончил рассказ.

– Никогда его не видел. Темный?

– Да. И сильный. Но слишком самонадеян. Запомнили лицо? Сможете помочь составить фоторобот?

– Конечно, – кивнул Стрелковский. – Я предполагал, что Полину решат убрать после выполнения задания или провала. Но зачем им нужна эта подвеска? Это же фамильная реликвия, я правильно понимаю?

Бермонт пожал плечами.

– Понятия не имею, Игорь Иванович.

Он не знал, но догадывался. Но о догадках не сказал, как и не стал передавать слова темного о том, что ему нужна кровь потомков Красного. Он еще обдумает это и потом решит, передавать информацию Василине или нет.

Ужин подходил к концу, и Демьян самолично разлил бермонтский джин с терпким запахом трав, дерева и тмина. Стрелковский поблагодарил, глотнул крепкого алкоголя, чуть поморщился.

– Думаю, нужно предоставить возможность рассказать обо всем своей семье самой Полине, – предложил Бермонт.

– Я не могу скрывать информацию, вы же понимаете, ваше величество, – отозвался Игорь глухо, рассматривая светло-коричневую жидкость в стакане. – Хотя склонен с вами согласиться.

– Подождите хотя бы до завтра, Игорь Иванович, – продолжил король северной страны. – Одна ночь погоды не сделает, а с утра я попробую привести Полину в человеческий облик. И там она уже решит. Вам тоже нужно отдохнуть и показаться виталисту. Напарницу вашу навестить с утра. Если…

Он замолчал, но Игорь его понял. Если доживет.

После окончания ужина к Стрелковскому заглянул виталист, просканировал, полечил – ушибы, ничего страшного. Но сон пришел легко.

В эту ночь ему впервые со дня переворота приснилась Ирина. В том самом платье, в котором пришла к нему и в котором погибла, с распущенными светлыми волосами, она сидела на подоконнике его кабинета и ждала, пока он подойдет.

И он подошел, обхватил ее, не желая отпускать, и прижимал к себе, захлебываясь от счастья и жестокости мгновения, и целовал, и все было так по-настоящему, будто и не было смерти. Только за окном вместо парка медленно, лениво крутилась и пульсировала черная пустота, и это было так жутко, что волосы у него на затылке вставали дыбом.

– Ты же умерла, – сказал он, глядя в голубые смеющиеся глаза.

– Смерти нет, Игорь, – шепнула она. – Мы живем в наших детях.

– Но это не ты, Ирина. Тебя нет.

– Я есть, Игорь. В сердцах тех, кто помнит меня.

– Как мне жить без тебя? – спросил он горько. Разговор отдавался эхом в пустоте, в которую превращался его кабинет. – Я так сильно люблю тебя, Ирина…

– Живи, Игорь, обязательно живи, – шептала она, и он дергался и скрежетал зубами во сне, сжимаясь от невыносимой боли в груди. Пустота обвивалась вокруг нее змеей, но его королева не боялась и гладила его по щеке.

– Мы возрождаемся в наших потомках, – говорила она тускнеющим голосом. – Когда-нибудь, мой Игорь, мы встретимся, через много лет… веков… встретимся. Игорь, живи… за нас двоих…

Он рвал пустоту деревенеющими руками, рычал, и плакал, и бился со смертью, и снова не мог победить, а тающая королева смотрела на него с нежностью и сожалением, пока черная змея небытия не скрыла ее полностью, поглотив светлую и прекрасную женщину, унесшую с собой и его сердце. И только шепот слышался затихающим эхом…

…Живи, Игорь… Живи за нас двоих…