class="p1">Эта книга — история жестокой и продолжительной войны, которую ведёт Рим против человеческого разума и истины, часто нападающих врасплох на власть, основанную на ошибках и неразумии, на доверии и невежестве. В этой борьбе, факты которой, то религиозные, то политические, наводят до сих пор ещё заметное смятение на общественную жизнь народов; разве напрасно и бесполезно изучение её признаков и перипетий.

Мы думали, что в эпоху споров и рассуждений многое должно быть иначе и что не следует более принимать без критического исследования на веру бессмысленное подчинение, одинаково противное как достоинству совести, так и достоинству разума.

Мы дадим в этой главе место голосу общественного мнения и его современным интересам. Говоря о иезуитах, мы с самым трудолюбивым усердием собрали всё, что могло сделать осязательным посягательства этого постоянно жадного и завистливого торжества, для которого все средства становились законными; мы указали тактику и уловки этих неблагородных покушений, имевших целью подчинить власти Рима все части известного мира. В главе о доходах церковной казны рассказ о её чудовищных злоупотреблениях довёл нас до описания развития и усиления реформы, давшей начало торговле индульгенциями; здесь мы обозрели все страны, чтобы фактами подтвердить, что единственной причиной падения католического единства была распущенность папского Рима, и затем бросили взор на каждое европейское государство, чтобы в каждом отдельно определить опустошения, причинённые хотя бы и временным римским влиянием.

Этим тернистым путём, изрытым фактами, именами и числами, мы со ступеньки на ступеньку добрались до Римской области; но факты были поспешнее нас, и последние события в провинциях имеют такое важное значение, что невозможно опустить и пренебречь этими обстоятельствами, столь полными живейшего и потрясающего интереса.

Цель наша заполнить этот пробел и взглядом, брошенным на прошлые события, осветить пройденный путь, чтобы с большей уверенностью идти вперёд и дать тем, кто после нас примется за этот труд, возможность его продолжать.

История провинций мало ещё известна в настоящее время; итальянские журналы дают о них самое извращённое понятие; полицейский надзор всюду гнетёт и притесняет гласность, препятствуя разоблачению истины.

Что же касается тех, кто бегством спаслись от копий драгунов и карабинеров, арестов и тюремного заключения, то негодование их постоянно стесняется в попытках проявиться наружу. Рим выставил европейским государствам сопротивление их подданных как опасное возмущение, и безжалостная политика Австрии мечом прекратила восстание, предоставив Риму полную свободу проповедовать своё негодование к пролитию крови.

Риму недостаточно было казней, он клеветой стремился обесчестить имена своих жертв; жалобы и заявления законных прав выразились у притесняемых в воззвании к государям и народам Европы.

По нашему мнению, эти манифесты одно из самых верных доказательств восстания свободы против деспотизма.

Мы целиком приведём его здесь.

Папа Пий VII вскоре по своём восшествии на римский престол указом 1816 года выразил намерение основать в римских владениях образ правления, приспособленный к успехам цивилизации и подобный тому, который прежде господствовал в Италии; но свод гражданских законов, изданный вскоре после того, своими устарелыми постановлениями доказал, что общество всё ещё придерживается отсталых преданий нелестного прошлого и что римский двор не помышляет следовать советам Венского конгресса.

Духовенство было осыпано почестями и пользовалось множеством привилегий, светское же сословие было отстранено от всех мало-мальски важных государственных должностей.

Несмотря на все эти вопиющие несправедливости, общество крепилось и не смело гласно заявлять своих неудовольствий даже тогда, когда имело на то полную возможность, а именно в 1821—1822 гг., когда Неаполь и Турин сделали воззвание к свободе.

Едва австрийские войска успели усмирить восстание этих двух итальянских провинций и Рим вздохнул свободно после всех своих опасений, как двор, не желая принять во внимание спокойствие населения среди этого всеобщего брожения умов, учредил инквизицию с целью отомстить народу за все его тайные помыслы и желания; инквизиция эта породила ту страшную ненависть между партиями, которая вскоре должна была принести кровавые плоды.

Пий VII скончался в 1823 году, преемником стал Лев XII.

Папа этот, не знавший границ мерам, принимаемым им против приверженцев свободы, послал губернатором в Романью Риварола, который был там в одно и то же время и судьёй, и обвинителем; он по одному подозрению отправлял в ссылку или заключал в тюрьму, не принимая в соображение ни звание подсудимого, ни его лет, ни даже безупречную жизнь.

Новый папа, преследуя свободу общественного мнения, препятствовал также всеми силами успехам цивилизации; с этой целью он уничтожал суды в уездах и округах, покровительствовал инквизиции и восстановлял старые, отжившие привилегии средних веков. Он дал духовным лицам право разбирать дела и тяжбы мирян, ввёл в университеты и судебные места латинский язык; общественное образование и все гражданские благотворительные учреждения находились под непосредственной опекой священников.

Папе казалось, вероятно, что Риварол недостаточно притеснял романьольские провинции, и он для подкрепления дал ему экстраординарную комиссию, составленную из священников и чиновников; эта комиссия в течение нескольких лет так опустошила провинции, что память об этих бедствиях не изгладилась ещё и до сих пор.

Преемником Льва XII был Пий VIII, который, подобно своему предшественнику, ничего не делал, чтобы уменьшить общественные страдания. Незадолго до его смерти во Франции вспыхнула революция 1830 года, породившая смуты и во многих государствах Европы.

Население Римской области воспользовалось тем временем, пока престол был не занят, для того чтобы улучшить образ правления. Свободная власть от Болоньи и до самой столицы была низвергнута; она пала без сопротивления со стороны подданных. Правительство не в силах было бы подняться, если б Австрия со своими войсками не пришла ему на помощь. Но это государство, сдерживая народное волнение, присоединилось, однако, к Франции, Англии и Пруссии, чтобы побудить Григория XVI улучшить форму правления и тем обезопасить государство от новых смут. С этой целью представители четырёх корон составили 21 мая 1831 года дипломатическую ноту, в которой в числе других реформ предлагалось: допущение мирян ко всем гражданским административным и судебным должностям Церковной области; избрание представителями народа муниципальных советов, которые сами уже будут назначать провинциальные советы, эти же в свою очередь должны выбирать высшее правительство, которое должно иметь местом пребывания Рим и заведовать составлением росписи государственных военных и гражданских расходов и погашением государственных долгов.

Когда был обнародован этот весьма немаловажный политический документ, сердца папских подданных наполнились надеждой.

Сам первосвященник возвещал, что эти улучшения должны быть началом новой эры.

Но скоро лопнули все упования, потому что в изданном 5 июля эдикте не было упомянуто ни слова ни о муниципальных выборах, ни о верховном государственном совете, ни вообще даже о каком-либо учреждении, свойственном