Это слово помогло рассеять облако нависших над ней сомнений, и она открыла глаза, снова собранная и полная решимости.

Он Отступник.

Он ее враг.

Возможно, он пришел сегодня сюда по другой причине, но и она тоже.

– Готова? – спросил Адриан.

Нова посмотрела, что он нарисовал, и вздрогнула. Это был пистолет.

При ближайшем рассмотрении оказавшийся пистолетом-транквилизатором. Это, конечно, могло бы ее задержать – но она сегодня видела, как Адриан стреляет. Вряд ли ей было о чем беспокоиться.

Она энергично кивнула.

– Я готова.

Павильон «Комната смеха» – который судя по фотографии когда-то носил название «Кошмар» – представлял собой шаткую двухэтажную постройку, выкрашенную краской, когда-то белой и оранжевой, но давно поблекшей и облупившейся. Окна с покосившимися ставнями были давным-давно забиты досками. Стекол в них не было. С козырька крыльца свисала паутина, густая и мохнатая, как пряжа. Подходя к крыльцу, Адриан взглянул наверх на безголового клоуна. Он предположил, что тот, вероятно, когда-то имел голову, но сейчас трудно было утверждать это наверняка. Местечко было таким зловещим, что нужно было иметь очень живое воображение, чтобы представить его таким, каким оно было раньше – веселым и жизнерадостным. Местом, не наполнявшим ужасом сердца входящих в него людей.

Крыльцо застонало под ногами Адриана, когда он ступил на него и взялся за ручку двустворчатой двери. Две нарисованные на створках балерины приветствовали входящих. Рядом с их ртами было пририсованы облачка с надписями, которые гласили у одной: «Добро пожаловать в нашу «Комнату смеха!», а у другой: «Желаем хорошо развлечься!». Адриану так и виделось, как они поворачивают ему вслед головы и призрачными дребезжащими голосками добавляют: А может и не…

Но – картинки есть картинки, и, когда Адриан и Нова вошли в первый зал аттракциона, никаких жутких голосов они не услышали. Здесь вообще не было слышно никаких звуков, кроме отдаленной музыки, доносившейся из парка развлечений.

В первой комнате не было окон, и Адриан придерживал дверь, пока глаза не привыкли к темноте – в которой вообще-то мало что было видно. Всего в шести футах перед дверью была воздвигнута стена, вынуждая посетителей не задерживаться на входе и скорее проходить дальше.

– Здесь кто-то недавно побывал, – Нова показала на пол, где на годовых наслоениях пыли четко отпечатались чьи-то следы.

Сунув руку в кармашек на ремне, Нова извлекла оттуда маленький приборчик. Она щелкнула, и прибор засветился слабым желтым светом. Нова посветила в следующий дверной проем.

– Ловко, – похвалил Адриан.

– Экзотермические микровспышки. Я сама их делаю.

Он улыбнулся ей.

– Если они у тебя закончатся, я могу нарисовать фонарик.

Бросив на него сердитый взгляд, Нова шагнула вперед.

Адриан отпустил дверь, и она, громко скрипя, захлопнулась. Они остались стоять в полной тишине в комнате со спертым воздухом. Следом за Новой Адриан тоже завернул за угол и оказался в настоящем лабиринте. Они шли, то и дело сворачивая, по каким-то проходам, которые вились и многократно пересекались. Проходя лабиринт, Нова оставляла свои микровспышки – видимо, чтобы найти по ним дорогу назад – и зажигала все новые, а Адриан держался левой рукой за стену, чтобы не ходить кругами. Хотя лабиринт показался ему рассчитанным на детей, он подумал, что было бы не очень приятно тут заблудиться, оказавшись в полной темноте.

Потыкавшись сначала в пару тупиков, они добрались до конца лабиринта и очутились перед длинным проходом, который выглядел просто, как обычный коридор в старом доме. Стены были оклеены обоями в голубую клеточку, а на двух квадратных окошках висели кружевные занавески.

Адриан и Нова вошли в коридор, но пол под ними внезапно накренился.

Нова, ахнув от неожиданности, поехала в сторону и врезалась в Адриана. Он инстинктивно обхватил ее обеими руками, а сам ударился спиной о стенку.

Они замерли, боясь пошевелиться. Пол коридора просел под ними. Адриан чувствовал, как у Новы бьется сердце, и видел, что она покраснела.

Он не смог удержаться и пальцами сжал – совсем чуть-чуть – ткань ее формы.

Нова смущенно улыбнулась и вздохнула, как бы передразнивая сама себя.

– Осторожно! Шевелящийся пол!

Адриан ухмыльнулся.

– И не говори.

К его огорчению Нова высвободилась из его рук и прислонилась к стене.

– Эта штука активируется весом, – сказала она, – Если мы оба постараемся держаться у этой стены, то можно попробовать добиться относительной устойчивости. Должно получиться.

– Ух ты, а ты здорово сечешь в физике!

Она недовольно посмотрела на него.

– Нашел время издеваться.

Кривя рот, Адриан прошел за Новой по коридору, стараясь, как и она, ступать как можно ближе к стене, чтобы пол снова не ушел из-под ног.

Добравшись до конца качающегося коридора, они отдернули штору на двери. Внезапно Адриан увидел впереди две неясные фигуры. Вскрикнув, он схватил Нову за локоть, толкнул ее себе за спину – и только тут до него, наконец, дошло, что он смотрит на их собственные отражения.

Не обычные, а искаженные изображения. Одно высокое, от пола до потолка, зеркало было искривлено так, что Адриан в нем казался коротким и плотным, а Нова рядом стала великаншей восьми футов ростом.

Он выдохнул.

– Прости. Это место немного действует мне на нервы.

Выдернув руку, Нова развернулась к нему лицом и подбоченилась.

– Вот что, Адриан: конечно, это очень трогательно, что ты все время пытаешься меня уберечь от опасности, но хочу напомнить – вообще-то я и сама способна себя защитить.

Адриан состроил извиняющуюся гримасу.

– Понимаю. Это просто… инстинкт.

– Все равно перестань.

Адриан поднял руки.

– Извини, больше не повторится, – он замялся, – Но учти – если я буду уверен, что тебе грозит смертельная опасность, то обязательно брошусь на выручку, нравится тебе это или нет.

Округлив глаза, Нова решительно направилась к залу кривых зеркал. Это была новая цепочка длинных коридоров, которые вились и пересекались, так что время от времени они с Адрианом оказывались в окружении бесчисленного множества своих отражений, уходящих в бесконечность. В других местах из-за оптической иллюзии было невозможно понять, где скрывается проход между зеркалами, и казалось, что выхода вообще нет. Адриан, хихикая любовался собственной копией, у которой руки и ноги съежились до размеров кукольных, а туловище между ними вытянулось, как змея, когда вдруг… Он мог поклясться, что видел, как в зеркале промелькнула Кошмар, собственной персоной.