Земли на обзорном экране Гранд Адмирала Лермонтова. Планета могла бы сойти за Землю: у нее имелись яркие облака, закрывавшие контуры земли, и моря, которые завихрялись в типичной картине циклона.

Более пристальный взгляд показывал различия. Светило было желтым: звезда Танит была не такой горячей, как Солнце, но планета находилась к ней ближе. Там было меньше гор и больше болот, струившихся в желто-оранжевом мареве.

Несмотря на свой несчастный климат, Танит была важной планетой. Она являлась первой и ближайшей удобной свалкой для отщепенцев Земли. Не было лучшего способа иметь дело с преступниками, чем отправить их на полезные и каторжные работы на другую планету. Танит получала их всех: бунтовщиков, преступников, недовольных, жертв административной ненависти; все отбросы цивилизации, которая не могла больше себе позволить неуживчивых.

Танит также являлась главным источником борлоя, названного всемирным фармацевтическим обществом «совершеннейшим возбуждающим наркотиком». При больших запасах борлоя, крышку на котле с Гражданами в их Островах Благополучия можно было удержать. Вызываемое наркотиком счастье было искусственным, но от этого не менее реальным.

— Итак, я торгую наркотиками,— говорил Лермонтов своему визитеру.— Едва ли это то, чего я ожидал, когда стал Гранд Адмиралом.

— Мне очень жаль, Сергей,— Гранд Сенатор Мартин Грант постарел; за десять лет он стал выглядеть на сорок лет старше.— Факт, однако, тот, что ты лучше протянешь с Флотом, владеющим несколькими плантациями борлоя, чем полагаться на то, что я могу вырвать для тебя у Сената.

Лермонтов с отвращением кивнул.

— Это должно кончиться, Мартин. Где-то, как-то, но это кончится. Я не могу удерживать боевую часть от развала на выручку от продажи наркотиков — наркотиков, выращенных рабами! Солдаты не делаются хорошими рабовладельцами.

— Да, легко представить, не так ли?— Адмирал негодующе покачал головой.— Но есть пороки, естественные для солдата и матроса. Эти у нас имеются во множестве, но это не те пороки, которые разлагают его боеспособность. Рабовладельчество — это порок, разлагающий все, к чему прикасается.

— Если ты так чувствуешь, что я могу сказать?— спросил Мартин Грант.— Я не могу предложить тебе другой альтернативы.

— А я не могу пустить все это на самотек,— сказал Лермонтов. Он зло стукнул по пульту управления, и Танит растаяла на экране.

Земля более голубая и для Лермонтова куда более прекрасная выплыла из минутной черноты.— Дураки они там, внизу,— пробурчал он словно про себя.— И мы не лучше. Мартин, я все снова и снова спрашиваю себя, почему мы не можем ничего контролировать? Почему мы подхвачены, словно щепки в бешеном потоке? Люди могут направлять свою судьбу. Я знаю это. Так почему же мы так беспомощны?

— Ты спрашиваешь себя не чаще, чем я,— ответил Сенатор Грант. Голос его был низким и слабым.— По крайней мере, мы все еще пытаемся. Черт, у тебя же больше власти, чем у меня! У тебя есть Флот и есть тайные фонды, полученные с Танит. Господи, Сергей, если ты не можешь что-либо сделать, имея это...

— Я могу помочиться на пожар,— сказал Лермонтов.— И ничего больше,— он пожал плечами.— Так что, если это все, что я могу поделать, то я буду продолжать сливать воду. Ты выпьешь?

— Спасибо.

Лермонтов подошел к шкафу и достал бутылки. Его разговор с Гранд Сенатором Грантом никто другой никогда не слышал, даже годами бывшие при нем ординарцы.

— Прозит.

— Прозит.

Они выпили. Грант достал сигарету.

— Кстати, Сергей, что ты теперь собираешься делать с Фалькен-бергом, раз с неприятностями на Танит покончено?

Лермонтов холодно улыбнулся.

— Я надеялся, что у тебя есть решение этого вопроса. У меня больше нет фондов...

— Деньги с Танит?

— Нужны в других местах, просто, чтобы удержать Флот от развала,— убежденно ответил Лермонтов.

— Тогда Фалькенбергу придется просто самому найти свой путь. С его репутацией у него не должно быть проблем,— сказал Грант.— А даже если и будут, у него станет не больше неприятностей, чем у нас.

13

(2093 год н.э.)

Жара навалилась на сырые поля. Два часа по полудня из пятнадцати с лишним часов танитского солнечного дня были уже жаркими. Даже посреди зимы джунгли курились и в полдень, и вечером.

Небеса над полковым лагерем были желто-серыми. Местность понижалась на запад и переходила в болото, где фыркали, зарываясь поглубже в грязь, звери Вима. В самом лагере завис горячий, влажный, тяжелый воздух с густым запахом брожения и разложения.

Полковой лагерь был островком геометрической точности в хаосе джунглей и холмов. Все казармы из желтой утрамбованной земли находились на перпендикулярных друг к другу линиях. Каждая рота вытянулась в единую линию от коттеджа ее центуриона на одном конце, до коттеджа старшего взводного сержанта — на другом.

Широкая улица отделяла Ряд Центурионов от Линии Ротных Офицеров, а за тем, что было более короткой Линией Полевых Офицеров, пирамида неизбежно сужалась, пока на ее вершине неизбежно не оказывалось одинокое здание, где жил полковник. Другие офицеры жили со своими женами, а квартиры женатых рядовых сформировали одну из сторон лагеря; но полковник жил один.

Визитер стоял с полковником и следил за церемонией смотра, развившейся в Англии времен королевы Анны, когда полковым командирам платили согласно силе их полков, а мастера смотров королевы должны были определять, что каждый, тянувший плату, в самом деле мог пройти смотр, или вообще существовал.

Визитер был историком-любителем и обозревал парад с кривой усмешкой. Война переменилась, и солдаты больше не маршировали сомкнутыми рядами, чтобы давать залпы по команде. Но полковникам снова платили согласно силам, которые они могли повести в бой.

— Доложить!— команда начальника строевой подготовки легко донеслась по открытому плацу до неподвижных сине-золотых каре.

— Первый батальон: Рота «Б» в дозоре. Отсутствующих без уважительных причин нет, сэр!

— Второй батальон: отсутствующих без уважительных причин нет, сэр!

— Третий батальон: отсутствующих без уважительных причин нет, сэр!

— Четвертый батальон: четверо в самоволке, сэр!

— Ай, как неловко,— произнес визитер sotto voce (франц., см. в словаре).

Полковник попытался улыбнуться, но у него это не получилось.

— Артиллерия: отсутствующих без уважительных причин нет, сэр!

— Разведвзвод в полном составе, сэр!

— Саперы в полном составе, сэр!

— Оружейный батальон: авиавзвод в дозоре. Батальон присутствует или в отчете за отсутствующих, сэр!

— Штабная рота: свободные от караула в строю, сэр!

Начальник строевой подготовки ответил на каждую честь, а потом четко повернулся и отдал честь полковнику.

— В полку четверо солдат отсутствуют без уважительной причины, сэр.

Полковник Фалькенберг отдал честь в ответ.

— Займите свое место.

Капитан Фаст сделал