Ковер перед ним — самое то. Широченное поле для всевозможных действий. На нем получалось свободно перекатываться в неистовой борьбе, оказываясь то сверху, то снизу. Руки Руслана были везде: сжимали, ласкали, ныряли в самые потаенные места. Порождали всполохи огня, что разрасталось и поглощало ее испепеляющим заревом. Руки Евы же были в состоянии выполнять лишь одну функцию — держаться за его шею. Воздух переливчатым свистом покидал легкие, кислорода не хватало просто безбожно. Лютая жажда парадоксально только возрастала, накрывая их сметающей лавиной.

Тонкая грань между реальностью и забытьем была стерта в пользу второго, когда мужчина почти свирепо пресек дальнейшие попытки что-либо переиграть, пришпилив ее руки своими ладонями к мягкому ворсу, коленом развел девичьи бедра и моментально заполнил собой до предела, так и не выпустив губы из плена.

Ева рыдала от горячего шепота на ухо, от долгожданных признаний, от искренних обещаний. Умирала от счастья, от наполненности любовью. Не могла поверить, что они дошли до этой нужной точки… У самой — едва ли хватало сил и осознанности, чтобы что-либо произнести. Девушка в ответ вжималась в него с бесноватым исступлением и издавала протяжные бесстыдные стоны, извивалась, изгибалась, мчалась навстречу очередному затмению… И оно не заставило себя ждать. И снова — пронзительное марево. Потеря связи с действительностью. Дичайший экстаз, на какой-то отрезок времени швырнувший в другое измерение…

Очнулась она оттого, что Руслан бережно оттирал салфеткой ее испачкавшееся в сперме бедро.

И смутилась. Осознав вдруг, что лежит перед ним обнаженная с появившимся на теле после беременности изъянами… Повела плечом, съеживаясь в попытке укрыться от открытых ищущих взоров.

— Эй, — недовольно пробурчал он, разворачивая девушку к себе и требовательно приподнимая подбородок. — Что такое?

— Ну… — Ева замялась, отводя взгляд, но мужчина настойчиво склонился в ту же сторону, поймав его вновь. Пришлось сдаться и нехотя признаться в приобретенных комплексах. — В отличие от тебя, я изменилась не в лучшую сторону…

— Где? — спросил недоуменно.

— Прекрати…

— Ох, Зефирка… — протянул обращение длинно-длинно, смакуя, будто мечтательно. — Дай мне минут двадцать. Я наглядно покажу, что и как думаю об этих изменениях…в третий раз.

Обещание пробрало до костей. Прошлось разрядом по позвоночнику и застряло в солнечном сплетении. Ева сглотнула, злясь на себя за такую реакцию…но к горлу вновь подступил слезный ком. Её распирало от вселенской нежности к этому потрясающему мужчине. Он всегда дает ей в разы больше, чем можно представить.

Порывисто притягивает его за шею и осыпает повзрослевшее лицо вереницей коротких мелких поцелуев…

— Родной…любимый…лучший…Руслан…

Льнет к нему, сотрясаясь, боясь, что миг рассыпится миражем.

— Руслан…как же я тебя люблю…пожалуйста, не закрывайся…

Каждый раз, когда Ева произносит его имя, он шумно вдыхает. И сам стискивает её сильнее, пока девушка проходится по каждой крохотной морщинке, сделавшей Руслана мужественнее.

Кто бы мог предположить, что они действительно поменяются местами? И теперь именно она в этих надежных руках чувствовала себя младше и наивнее. Готова была отдаться ему во власть, вверить свою жизнь без единого промедления. Учиться терпению, стойкости, выдержке…

— Поговори со мной, пожалуйста…поговори, мой родной… — звучала мольба между поцелуями. — Я с тобой…всё будет хорошо…мы справимся…вместе…

— Зефирка…

— Позволь, Руслан…позволь, как ты однажды забрал мою боль, и мне забрать твою… — лихорадочным шепотом. — Я смогу…ради тебя…во имя нас…всё смогу…

Ева касается пальцами его щек, проходится кончиками по приоткрытому рту в безотчетливом порыве поймать дыхание. Руслан перехватывает её запястье и прижимается губами к кольцу, которое с того самого дня девушка ни разу не снимала.

— Зефирка моя любимая…давай всё потом. Не сейчас. Я так зверски скучал…дай мне право насладиться моментом. Без всяких лишних мыслей. Их и так было много, слишком много…

И она с радостью подчинилась. Замолчала и доверчиво приникла к его груди.

В эту ночь они заснули вместе в одной кровати. Вплетаясь друг в друга.

А ранним утром, разлепляя веки от возмущенного-снисходительного воркования Богданы, Ева обнаружила на соседней подушке охапку белых цветов вместо угольной шевелюры Руслана. Приподнялась с улыбкой, приняла сидячее положение и перетащила их к себе, принюхиваясь к источаемому сладкому аромату.

Капитуляция.

Значит, их ждут сложные разговоры. И она обязательно сделает всё, чтобы поддержать любимого человека в этой непростой для него ситуации…

Маленькая семья создавалась для больших подвигов.

Глава 41

— Ты настоящий чертенок, Богдана Руслановна! Такой же, как твой папа…

— Правда? — Руслан приближается и останавливается в паре метров, застав их врасплох своим внезапным появлением.

Ева вскидывает голову, но не меняет позы, продолжая кормить дочь. А он…как-то очень странно залипает на этой картине, проникнувшись действием. Скользит взглядом по маленькой макушке Боди, щечкам, которые двигаются синхронно с активно посасывающими губами, по крохотной ручке, отбивающей ритм на груди матери в такт какой-то своей персональной мелодии, пока Ее Величество трапезничает.

Бывают несравнимо значимые моменты в жизни, нестираемым вечным кадром отпечатывающиеся в твоем сознании. Это — один из них. Мужчина был уверен, что данное зрелище поселилось в нем намертво. И пусть он сейчас в роли стороннего наблюдателя, но смотрит-то на нечто, в чем есть его собственная частичка. Мысль слегка обескураживает. Заставляет на миг зависнуть и наполниться удивительным трепетом. Совершенно иным, неизбитым, масштабным. Монументальным.

Затем взор останавливается на внимательно следящей за ним девушкой, и у него складывается впечатление, что она очень четко и тонко чувствует его в данную секунду, понимает это неординарное восприятие, которое вынудило застопориться посреди гостиной. И дает ему время переварить всё молча. Для Евы это уже давно не ново, а вот сам он только-только открывает мир, в котором является родителем.

— Да, правда, — произносит медленно спустя минуты две, — раньше я тебя мысленно называла чертенком.

— Раньше? А теперь?

— А теперь нет. Ушла беспечность.

Руслан сел рядом, наклонился и прижался губами к малюсенькому кулачку.

— У нее есть одна интересная особенность, — тихо проинформировала девушка, — пока ест, любит хлопать по мне ладошкой, а как начинает засыпать — постепенно сжимает пальцы в кулак.

Он взглянул на малышку. Действительно. Глаза слипались, движения рта постепенно сходили на нет.

Неожиданно прорвало на признание, что гложет очень давно:

— Честно? Понятия не имею, как себя с ней вести. Не знаю, смогу ли быть хорошим отцом, — прошептал мужчина, зачарованно наблюдая за танцем темных изогнутых ресничек, порхающих по нижним векам дочери, — вчера она потянулась ко мне. И назвала папой. Я растерялся.

— Для начала…попробуй уложить ее в кроватку и не разбудить. Если пройдешь квест — у тебя есть все шансы.

Руслан осторожно принял