что-то из ряда вон выходящее? Какие слухи бродят в столице? Есть ли новости о Гнезненском воеводстве?

- Гнезненского воеводства больше нет.

В покое обнаружился третий человек. Сейчас он встал и почтительно поклонился. Тот самый бывший телохранитель юного Вайвора.

- Простите меня, мастер… святой отец. Я не знал… я думал, что вы здесь временно… я ведь помнил вас…Помнил, что вы тогда сделали… И чуть было не стал причиной вашей кончины. Простите меня! – он снова поклонился, в пояс, и оставался в этом положении несколько дольше, чем требовали обстоятельства.

- Пустое, - отмахнулся я. – Лучше доскажите про Гнезно… как вам удалось спастись?

Левая моя рука лежала на одеяле, но правую я постарался незаметно спрятать в складки так, чтобы кисть была закрыта от чужих взоров. И тихо сложил пальцы в отвращающий знак. На всякий случай.

- Я сам не знаю, - бывший телохранитель Вайвора пожал плечами. – Я лежал среди мертвых тел и ждал… сам не знаю, чего. А потом дождался. Прошло время. В городе… все закончилось. Наверное, закончилось, потому что под стену пришли эти… этот, со странной собакой и своими спутниками. Я узнал мастера Краша. Он сопровождал этого… с монеты. Истинного Короля. Я плохо понимал, о чем они разговаривали. Но потом они подняли мертвяков…

- Всех?

- Нет. Они… призвали людей. Живых людей. Среди них были горожане… некоторые. И приказали им разбирать тела. Одних, кто выглядел… получше, так сказать, относили в сторону. А тех, кто был… ну, сами понимаете… без головы там, без руки или ноги… их оставляли валяться там, где они валялись.

- А вас, - я впился взглядом ему в лицо, - оставили лежать там? Среди тех, что похуже? Безголовых, безруких и безногих?

- Я ж говорю, мастер… э-э… святой отец, - он почему-то занервничал, и у меня в кончиках пальцев правой руки начало нарастать характерное покалывание, - говорю, что среди них были и простые горожане. Они… они мне помогли. Оставили там… где оставили. И я все видел. Как эти двое – то есть, не двое, к ним потом подошли еще несколько некромантов, но командовали эти двое, мастер Краш и этот… с монеты… Как они потом поднимали трупы. Оживляли их. Я все видел, но не мог помешать. Я мог только дождаться ночи и… и потом улизнуть. Чтоб прийти сюда и… и все вам рассказать…

Последние слова он произнес совсем тихо и опустил взгляд.

Пальцы стиснутой в обережный знак правой руки уже начало сводить судорогой.

- И долго вы там… лежали?

- До ночи, святой отец.

- А потом?

- Потом выбрался…

- И ушел?

- Да. Мне… удалось раздобыть коня. Иначе я бы не смог…

- Вам не только коня удалось раздобыть, но и кое-что еще.

- Вы правы, святой отец, - глаз он по-прежнему не поднимал. – Мир не без добрых людей. Если бы не они…

- Да уж. Если бы не они… Посмотрите на меня!

Он вскинул взгляд. Стрельнул глазами из-под ресниц. Всего на миг, но этого хватило.

Правая рука взметнулась вверх. Напряженные пальцы дрогнули, выпуская накопившуюся энергию. Отдачей сильно долбануло в плечо так, что я невольно вскрикнул, но бывшего телохранителя юного Маса скрутило сильнее. Мужчина взвыл, пошатнулся, отброшенный к стене, но тут же, оттолкнувшись от нее, зверем прыгнул вперед, на ходу меняя тело.

Не будь я готов к подобному исходу, этот эпизод дописывали бы за меня другие, по кровавым следам пытаясь восстановить, что произошло. А так я успел сделать отвращающий жест и, не тратя времени, рубанул по нему крест-отрицанием. При этом сгоряча выпустил такое количество энергии, что и меня самого приложило отдачей, а также по касательной зацепило и онемевших свидетелей. Я врезался лопатками в стену, с удивляющим меня самого равнодушием наблюдая, как на пол корчится в судорогах то, что еще недавно было живым человеком. Как меняет цвет, стягивается кожа на черепе, искривляются руки и ноги, выгибается и рвет одежду на спине хребет. Существо издало пронзительный скрежещущий вопль, и на этот крик наконец-то пришла помощь.

Ворвавшийся послушник, не рассуждая, схватил табурет – выдернув его из-под секретаря – и с размаху опустил на спину моего недавнего противника. Сочно хрустнуло, треснуло. Табурет и спина сломались оба, и существо рухнуло на пол в обломках мебели. А послушник, явно разгоряченный боем, еще и подскочил и пнул его ногой.

- Хватит! – крикнул я прежде, чем он обрушил на поверженного второй удар. – Хватит, я сказал!

- Как прикажете, пра, - послушник поставил ногу на пол так осторожно, словно она принадлежала кому-то другому. – Я услышал крик и вбежал… Простите, если помешал вашей беседе…

Отмерший брат-лекарь нервно захихикал:

- Да уж… беседе…

Мой секретарь осторожно поднялся на ноги, отползая и от поверженного существа, и от послушника.

- Что это было?

Я решительным жестом откинул одеяло:

- Дайте посмотреть!

Не обращая внимания на опомнившегося секретаря и брата-лекаря, подковылял и опустился перед телом на колени. Провел над ним ладонями, считывая то, что еще недавно было его аурой.

- Мрой. Но насколько качественно выполненный…

Да, это был мрой. Давненько я не видывал этот вид нежити, неудивительно, что распознал не сразу. Мроями обычно становятся заложные покойники, если нарушена технология захоронения и «изготовления», так сказать. А этого создали нарочно. Наверняка, бывшего телохранителя юного Вайвора обнаружили уже при последнем издыхании и над еще живым человеком провели обряд. Но, если это так, то в армии Яго Берканы служат действительно сильные некроманты. Ибо в одиночку такое провернуть просто нереально. Нужен колоссальный расход энергии. Значит, кроме Краша Гнезнинского, там есть еще кто-то. И даже не один. В то, что некромантией балуется еще и сын Робера Берканы, я не верил. Да, потомки этого рода – личи. Но Яго-то по крови не имеет к ним никакого отношения. Это все равно, что котят, рожденных в коровнике, называть телятами и ждать, что, когда подрастут, их можно будет доить.

- Что вы собираетесь с ним делать, святой отец? – робко спросил секретарь. – Может быть, пригласить экзорцистов или…

- Пригласите… пригласите мэтра Хомича из Института некромагии, - подумав, сказал я. – Преподавателя нежитеведения.

- Преп… преподавателя?

- Да. Думаю, ему будет интересно исследовать этот