– Один момент, – сказал Меванс и скрылся на лестнице. Джорон посмотрел на другую башню, где люди кричали и указывали на дуголук, а потом подбежал к двери и закричал Мевансу, который спускался по винтовой лестнице.

– Поторопись! Они не будут сидеть и ждать на соседней башне.

– Не беспокойся, супруг корабля, – крикнул в ответ Меванс, – у нас есть перед ними очень существенное преимущество. – Меванс появился и бросил довольный взгляд на Джорона.

– И в чем оно состоит, Меванс? – поинтересовался Джорон.

– Ну, супруг корабля, они не захотят разрушать свой дуголук. А мы? – Он усмехнулся и показал Джорону здоровенный молоток. – У нас нет таких проблем. – Он подбежал к дуголуку и принялся энергично колотить по костям и камню, которые находились в конце рельсов. На второй башне раздались крики, и Джорон услышал удары молотка, доносившиеся со стороны врага.

– Похоже, они сообразили, что я делаю, – сказал Меванс, бросив взгляд через плечо. – Ну, – крикнул он, обращаясь к другим детям палубы, – толкайте его, мне потребуются все свободные руки, чтобы повернуть лук в нужное положение.

Теперь вопрос состоял в том, кто быстрее. Дети палубы оказались более эффективными, к тому же на вражеской башне было слишком мало людей.

– Давайте! – закричал Меванс.

Женщины и мужчины навалились плечами на дуголук и с кряхтением принялись его перемещать. На соседней башне шла такая же работа.

Дуголук с треском сошел с рельсов, послышались громкие проклятия и ругательства, однако довольно скоро лук был направлен на другую башню.

– Вращайте! – закричал Джорон, и тут же услышал то же самое слово со стороны вражеской башни. – Вращайте, если вам дорога жизнь!

И они вращали. На башнях происходило одно и то же, на двух огромных луках натягивали тетиву. Две команды приготовили болты.

Победитель будет только один.

Лук мощно загудел.

– Спускайте!

Камень ударил в огромный лук, разбрасывая тех, кто находился вокруг. Дети палубы, окружавшие Джорона, радостно закричали, триумфально вскидывая вверх руки, а он произнес безмолвную благодарственную молитву Матери за то, что Удачливая Миас так хорошо обучила команды дуголуков. Никто не умел стрелять быстрее и точнее, и Джорона это радовало. Он вытащил из кармана куртки подзорную трубу, бросил короткий взгляд на сломанный дуголук и лежавшие вокруг тела, затем направил трубу в сторону моря.

– Где супруга корабля? – спросил Меванс.

– Я не знаю, – ответил Джорон, – но нам пора отправить отряд вниз и открыть ворота. И еще один, чтобы развернуть этот дуголук и получить возможность стрелять по городу, если они попытаются вывести корабль из гавани.

– Нам нужно подать сигнал, – сказала Квелл.

– Да, – ответил Джорон, огляделся и увидел большую жаровню для сигналов, однако топлива рядом не нашлось. Либо местные охранники были слишком ленивы, либо его должны доставить позже. – Нам нужно что-нибудь придумать.

Ничто не может порадовать воина больше, чем сработавший план – и враг, которого этот план застал врасплох. Так что Куглин был очень доволен. Он сидел вместе с восемью своими воинами в развалинах дома в гавани. Он не знал, почему дом разрушен, и не испытывал ни малейшего любопытства – он вообще мало интересовался тем, что происходило вокруг. Если только события не затрагивали настоящее, ведь Куглин жил в нем – именно в настоящем он чувствовал себя в безопасности. Он существовал по законам клинка, а для таких людей только настоящее давало гарантии, ведь будущего могло попросту не существовать, как оно исчезло для бедного Берхофа, прошлое являлось местом, наполненным горем и утраченными друзьями.

В воздухе чувствовался легкий привкус огня и почерневшей от пламени каменной кладки. Может быть, здесь произошло какое-то серьезное несчастье, которое все еще несло в себе неудачу, как если бы жители Слейтхъюма теперь старались избегать развалин. Тем лучше для Куглина и его людей.

Перед ними находилась городская площадь, большая часть народа сосредоточилась вокруг гигантской баллисты, между ней и Куглином возвышались баррикады, а за ними сидели и лежали женщины и мужчины, которые их охраняли.

«Совсем не морская стража», – подумал он. Это были дети палубы, которые хотя бы умели о себе позаботиться, а также гражданские, те явно не понимали, как следует обращаться с собственным оружием, – впрочем, они оставались жителями Ста островов, и потому каждому из них в разное время приходилось браться за оружие. Обе группы держались отдельно. Куглина это не удивило – он прекрасно знал, что дети палубы думают о тех, кто не ходил по сланцу корабля. Его самого довольно долго презирали, пока не стали считать своим. Сам до конца не осознавая почему, теперь он смотрел на вооруженных гражданских, как на болванов, неспособных отличить клюв корабля от кормы.

Те воины, что находились за детьми палубы и гражданскими, волновали его гораздо больше. Всего десять человек, а также их командир, одетый как избранник. Морская стража, которая держалась особняком. Очевидно, они считали себя выше детей палубы в той же степени, как те относились к морской страже свысока.

Так уж устроено на Ста островах.

Баллиста – Джорон узнал, что она носит название «Крыло Скирит» – была самой большой из всех, что ему довелось встречать. Четыре мощных опоры сходились в шарнире и оси, которые позволяли огромному рычагу подниматься выше главной мачты костяного корабля, чтобы метать горящие снаряды далеко в море. Он уже видел такое оружие прежде и знал о множестве способов временно вывести его из строя. Перерезать веревки, сломать лебедку, каким-то образом отсоединить рычаг от шарнира. Ну а если ничего из этого осуществить не удастся, глупцы из Слейтхъюма предельно упростили задачу, установив бочки со слюной старухи вокруг основания баллисты, под навесом из высушенного джиона.

Если все пойдет, как он рассчитывал, он сможет порадовать Миас, предоставив ей работающую баллисту, и, хотя не мог объяснить, почему это имело для него такое значение, Куглин получал удовольствие, когда ему удавалось доставить радость супруге корабля. Поэтому он до самого конца будет стараться захватить гигантское оружие. Тем не менее Куглин прекрасно понимал, что еще важнее хотя бы на время вывести баллисту из строя – ведь в противном случае супруга корабля попросту не сможет войти в гавань.

Куглин совершил немало ужасного, причинял вред множеству людей, но у него всегда имелся повод – во всяком случае, он так считал. Однако несчастные души, заточенные в трюме «Сокровищ Девы», его преследовали. Он не находил ни одной причины, которая позволяла бы так с ними поступить. Ни одной, с которой он мог бы согласиться. Убить кого-то за то, что он вел себя с тобой неправильно, или просто заставить страдать, если обида того стоила. Это имело смысл. Но такая машина смерти и ужаса? Нет, с таким он не собирался мириться. Как и его супруга корабля. Вот почему Куглин твердо решил сделать то, что от него зависело, чтобы все исправить.