договора с жидом его сажали в воду и заставляли плевать in ро-nem suum {Позади себя (лат.)}. Это почему-то признавалось единственным средством заставить жида сдержать свою клятву. В отношении же А. надо предложить плюнуть на лысину иначе от лживости нечем обеспечиться [С. 126–27].

Но главное, в чем наставляет друга о. Павел, это то, что все розановские нападки на церковную иерархию и ее высших представителей, а также его тезис:

Вообще в Церкви надо различать что-то такое великосвятое, и пропорционально что-то окаянное. Иудино. <…> Берегитесь! Всегда между вами м<ожет> б<ыть> Иуда, с теми же эполетами, как прочие, неразличимый от прочих, — но в тайне предающий все дело Христово [С. 309],

— суть НИЧТО, в сравнении с опасностью, исходящей от еврейства, которое Розанов — язвительно-укоризненное напоминание! — не так уж и давно нахваливал.

Согласно Флоренскому еврейство:

В существе своем это род. Как Вы выяснили, существеннейшая деятельность еврейства — это рождение. Израиль мне не представляется иначе, как безликой и безличной стихией родительства, чудищем с миллионами рук и ног и глаз, и носов и обрезанных гениталий и грудей, которое копошится, липнет, ползет, захватывает все, что попадается. «В соседстве Содома» оно потому, что в силу безличности, нерасчлененности и физиологического единства этого существа оно живет стихийно-единою жизнью. В еврействе нет влюбленности, а есть липкость. Ничего твердого, ничего мужественного, ничего стоящего, а все мягкое, женственное, ползущее. Бабьё мужеского и женского рода, и чувства все бабьи и к бабам [С. 152][350].

Он патетически: «Но больно за Россию, больно за мир», наставляет Розанова, который в своих юдофобских писаниях слишком, по его мнению, мягкотел:

Заметьте, адвокатство[351], вообще «просвещенность» это они изобрели. Борьбу с Церковью католическою — это они подняли. Гуманизм вытек из Каббалы. И вообще жиды оставят тайну тайн себе, а нам предоставят скорлупки; <…> Жиды всегда поворачивались к нам, арийцам, тою стороною, которою мы по безрелигиозности всегда были падки, и затем извлекали выгоды из такого положения. Они учили нас, что все люди равны, для того, чтобы сесть нам на шею; учили, — что все религии — пережиток и «средневековье» (которого они, кстати сказать, так не любят, за его цельность, за то, что тогда умели с ними справляться), чтобы отнять у нас нашу силу, нашу веру; они учили нас «автономной» нравственности, чтобы отнять нравственность существующую и взамен дать пошлость.

Но что, что с ними делать?! Они размножаются быстрее нас, это простая арифметика. И что ни делать с ними, настанет момент, когда их станет больше, чем нас. Это, повторяю, простая арифметика, и против этого есть только одно средство оскопление всех евреев, — т. е. средство такое, применить которое можно только при нашем отречении от христианства.

Итак, вопрос о гибели нашей есть вопрос давно уж взвешенный судьбой.

Ни славянские ручьи не сольются в русском море, ни оно не иссякнет, но все будет наводнено серою жидкою лавиною адвокатуры, которая, между прочим, зальет и Талмуд и ритуальные убийства.

И, в конце концов, — вопрос в одном: верим ли мы Библии или нет. Верим ап. Павлу или нет. Израилю даны обетования это факт. И ап. Павел подтверждает:

«Весь Израиль спасется».

Не «духовный» Израиль, как утешают себя духовные семинарии, увы не духовный. Ап. Павел ясно говорит о «сродниках по плоти» и подтверждает неотменность всех прежних обетований об избранничестве. Мы — только «так», между прочим. Израиль же стержень мировой истории. Такова Высшая Воля. Если смиримся в душе радость последней покорности. Если будем упорствовать отвержемся того самого христианства, ради которого спорим с Израилем, т. е. опять подпадем под пяту Израиля. Обетования Божии нетленны. Это мы в черте оседлости Божественных предназначений, мы, а не они. Это мы египтяне, обворовываемые и избиваемые, и мучимые; это мы те, у которых «головы младенцев» «разбить о камень» есть блаженство, и это против себя мы поем в церквах ангельскими голосами «на реках Вавилонских». Нам одно утешение:

Хотя навек незримыми цепями

Прикованы мы к здешним берегам,

Но и тот круг должны свершить мы сами,

Что боги совершить предначертали нам[352].

Мы должны сами совершить свой круг подчинения Израилю! М. б., Вы последний египтянин, а я последний грек. И как загнанные звери мы смотрим на «торжество победителей». Минутой позже, минутой раньше нас возьмут, зверей, м. б., последних зверей и выточат кровь для кошерного мяса. Но надо быть покорными.

<…>

Неужто все так: начинается ни более не менее как с соединения Христа и Антихриста, окончательного синтеза всемирно-исторической антиномии, а кончается лизанием «забавной»

<…> части у всякого Грузенберга[353] [147].

Ухожу все более в античность. Греция вот предварение православия, «наше». Удивительно какие глубокие и органичные связи, и формальные, внешние, и, главное, по духу, по существу. Вы как-то говорили, что Колдун в «Страши, мести» у Гоголя представитель жидовства. <…> А если глубже вглядеться в историю, то видишь, что эти пауки всегда ткали свою паутину и что история всегда имела стержнем еврейство. <Если> всегда и всюду было возвещаемо откровение Единого Бога, <то это> доказывает вездесущность еврейства во все времена. Для апологетики эта мысль, б. м., и поучительна, но для культуры это ужас. Куда деваться от них? Представьте себе, недавно доказано, что Христофор Колумб был евреем; что пуританство и др. протестантские движения весьма связаны с еврейством; что первые колонисты Америки были евреи и т. д. и т. д. И мы с Вами, о чем мы говорим постоянно, как не о евреях [С. 151].

По утверждению Флоренского

в тайне от общественности ежедневно «тысячи <молодых людей> в гимназиях, школах и университетах» «господами евреями» подвергаются мучениям, соблазняются, отравляются и отвращаются от веры. Однако несравненно более страшной является опасность, грозящая всем народам, — инфекция, переносимая с еврейской кровью. В то время как еврейство стремится сохранить «чистоту» крови по мужской линии, миссия еврейской женщины — любыми возможными способами соединяться с неевреями ради того, чтобы посредством смешения ее крови с кровью прочих народов распространять по всей Земле влияние Израиля. «Таким образом, еврейство, не нося этого имени, внедряется все глубже и глубже в массу человечества и корнями своими прорастает всю человеческую толщу. Секрет иудейства — в том, что есть чисто иудейское, чистокровное, и около него — с неимоверной быстротой иудаизирующая „шелуха“ прочих народов. Теперь