В советской науке, несмотря на общепринятый материализм, уже тогда всё большее значение придавали националь ному или этническому самосознанию. В восьмидесятые годы этот подход восторжествует совершенно. Он господствует и теперь. Самосознание народа с этой точки зрения отражается прежде всего в самоназвании. Гумилев же доказывал в своем докладе, что этнос нельзя путать с этнонимом, и приводил несколько примеров несоответствия этноса и его названия. В VII веке до н. э. римлянами называли себя жители небольшого полиса в области Лациум. Но уже в I веке до н. э., после Союзнической войны, право римского гражданства и название «римляне» распространилось почти на всех жителей Италии, включая прежних злейших врагов Рима – самнитов, этрусков, цизальпийских галлов. А после эдикта Каракаллы (212 г. н. э.) римлянами начали называть всех подданных империи, включая египтян, евреев, кочевников Северной Африки и даже германцев, если они были римскими гражданами. Завоеватели франки называли римлянами романизированных жителей Галлии, а после исчезновения Западной Римской империи римлянами (ромеями) продолжали себя называть жители Византии, хотя даже латынь в их стране вытеснил греческий. Еще забавнее и убедительнее другой пример из статьи Гумилева: «…слово "татар" как синоним слова "монгол" попало в Восточную Европу и привилось в Поволжье, где местное население в знак лояльности хану Золотой Орды стало называть себя татарами. Зато потомки первоначальных носителей этого имени стали именовать себя монголами. С этого времени возникла современная научная терминология, когда татарский антропологический тип стали называть "монголоидным", а язык поволжских тюрков-кипчаков – татарским языком».

Нужно было найти какой-то новый подход, и Гумилев его предложил все в том же февральском докладе 1966 года. На этот раз Гумилев отказывается от своей любимой дедукции и начинает, как и положено настоящему историку, не теоретизировать, а изучать, описывать этнос. Так он обращает внимание на важное свойство этноса/нации – неоднородность, иерархичность.

Деление некоторых этносов на рода и племена хорошо известно, и Гумилев считал его не признаком «отсталости», «архаичности», а важнейшей силой, скрепляющей единство народа: «Деление этноса на племена несет функцию скелета, на который можно наращивать мышцы и тем самым набирать силу…» Только сейчас, наблюдая жизнь ингушей и чеченцев в России или арабов и берберов во Франции, мы можем оценить, как прав был Гумилев.

Родовой строй делает этнос устойчивее. Но и народы, его лишенные, имеют сложную внутреннюю структуру: «…внутриэтническое дробление есть условие, поддерживающее целостность этноса и придающее ему устойчивость…» Позднее в статьях цикла «Ландшафт и этнос» Гумилев разработает целую систему этнической иерархии: консорции/конвиксии – субэтносы – этносы – суперэтносы. Умозрительный и, в сущности, фашистский идеал нации-монолита бесконечно далек от исторической реальности. Этнос разнообразен, и чем сложнее этническая система, тем она устойчивее.

В своем февральском докладе Гумилев отнес этнос к явлениям природы, но не биологическим, а географическим. Сделать следующий и, возможно, важнейший шаг Гумилеву поможет как раз биолог, заведующий кафедрой генетики и селекции ЛГУ, автор первого в советской России современного учебника генетики Михаил Ефимович Лобашев.

Всякое живое существо, будь то котенок, щенок, слоненок или ребенок, появившись на свет, начинает приспосабливаться к окружающей среде. Родители его воспитывают и обучают. Кроме папы и мамы обучают родственники, старшие товарищи, друзья, воспитатели детского садика, школьные учителя и так далее. В обществе все это называется социализацией и передачей традиции, а Лобашев назвал – сигнальной наследственностью, характерной и для животных, и для человека. Гумилев применил идею Лобашева к теории этноса.

Новорожденный младенец не принадлежит еще ни к одному этносу, ни к одной нации, но с первых же дней жизни начинается его социализация: «В Полинезии учат плавать, в Сибири – ходить на лыжах, в древней Монголии – стрелять из лука и ездить верхом, в Европе – грамоте, чтобы человек читал газеты и принимал "профилактические меры" для избавления себя от неприятностей. Поведение, т. е. способность приспособить организм к новым условиям, рассматривается как результат биологического признака – способности к изменчивости».

Еще в Камышлаге Гумилев сделал интересное наблюдение: простые зэки, не изучавшие этнографии, не знакомые с теоретическими взглядами, допустим, С.М.Широкогорова, первого теоретика этнологии, тем не менее легко определяли этническую принадлежность солагерников. Причем никогда не путались. Узнавали друг друга и отделяли своих от чужих.

Теоретические понятия ——— Воплощение в исторической реальности

Консорции – группы, объединенные общностью исторической судьбы, общностью интересов и какойлибо целью. ——— Фанатские группировки, банды, творческие объединения, политические партии.

Конвиксии – группы, объединенные общностью быта и семейными связями на протяжении нескольких поколений. ——— Сельские общины, городские «сотни», слободы, большие семьи.

Субэтнос – подсистема этноса, которая выделяется своим стереотипом поведения и комплиментарностью, положительной к своим, отрицательной к чужим. ——— Донские, кубанские, терские казаки, сибиряки, поморы.

Один из субэтносов может занимать господствующее положение в этнической системе. Например, на Украине XXX века господствующим субэтносом стали «западенцы».

Этнос – «устойчивый, естественно сложившийся коллектив людей, противопоставляющий себя всем другим аналогичным коллективам, что определяется ощущением комплиментарности, и отличающийся своеобразным стереотипом поведения, который закономерно меняется в историческом времени. Стереотип поведения служит фундаментом этнической традиции, включающей в себя культурные и мировоззренческие устои, формы общежития и хозяйства, имеющие в каждом этносе свои неповторимые особенности». ——— Русские, украинцы, французы, немцы, англичане, монголы и др.

Суперэтнос – «группа близких между собой этносов», обычно сопоставляется с известными задолго до Гумилева «цивилизациями», «культурными мирами», «культурно-историческими типами».——— Западноевропейский, российский, мусульманский, индийский и др.

Из интервью Льва Гумилева журналу «Юность»: «Был у меня такой приятель, харбинский метис: отец у него был китаец, а мать русская. Но мы называли его "белый комсомолец": нравы и обычаи у него были такие же, как у наших комсомольцев, вел он себя совершенно так же, но только вместо "Капитала" Маркса читал Блаватскую и Папюса, мистические книги. Но как наши студенты сдают "Капитал" и ничего себе не оставляют, так и он ничего не знал. И пришли ко мне китайцы и спрашивают: "Как вы считаете, он ваш или нет?" Я подумал-подумал и говорю: "Наш, конечно, а то, что отец – китаец, это не имеет никакого значения. Он так же ругается, как мы все, так же филонит на работе, как мы все, так же стихи читает. Мы его считаем за своего". А те говорят, что не считают его за своего, хотя по закону, раз он сын китайца, должен быть китайцем».[37]