мою спину. – Ты ему про все рассказала? Рассказала, что я заставлял тебя чувствовать? У него вряд ли так получится.

– Я сказала ему о том, какой ты слабак, что в большинстве случаев даже не мог ударить меня самостоятельно, – сказала я, пытаясь снова переключить его внимание на себя.

Кончик лезвия впился мне в горло, и взгляд Калдриса замер, когда появилась кровь.

– Я вижу, он не сделал ничего, чтобы ты научилась прилично себя вести, – пожаловался Байрон.

– Ему нравится, когда я пронзаю некоторых кинжалом. Можешь считать это недостатком характера, – сказала я, ухмыляясь, несмотря на то, что моя смерть уже смотрела мне прямо в лицо.

Даже Калдрис остановил свой натиск, а это значит, что он точно знал: Байрон очень быстро сможет провести лезвием по моему горлу. Знал, что даже он не успеет преодолеть это расстояние, чтобы вовремя добраться до меня.

– Она же просто половина, – сказал Калдрис, скорчив одну из своих фирменных ухмылок. – Но приятно, что ты думаешь, будто ее душа достаточно сильна, чтобы сформировать Завесу. Последний мужчина, который отдал свою жизнь за Завесу, был богом. Но будь уверен, она сделает свое дело.

Я дернулась, пытаясь вырваться из хватки Байрона, точно зная, что делает Калдрис. Были его слова правдой или нет, я не позволю ему отдать свою жизнь сейчас, когда чувствую, как катится от границы зловещая энергия. Плотью я уже чувствовала: что бы ни произошло, когда я пересеку этот барьер, это будет ужасно. Эта судьба будет хуже самой смерти – все, как обещал Бранн.

– Не слушай его. Он просто играет с тобой, – сказала я.

– Возможно, но Завеса, созданная из его души, стала бы прекрасным трофеем, и тогда ты бы осталась жить. Правда, без половины, – сказал он, почти не оставляя сомнений относительно того, где именно я окажусь.

– И все равно я бы предпочла смерть.

– Брось мечи, – прозвучал у меня над головой приказ Байрона Калдрису.

Моя половина бросила свои мечи на землю. Он даже не вздрогнул, когда к нему подошли двое мужчин. Калдрис выдержал мой взгляд, когда вытянул перед собой руки и, морщась от боли, позволил им сковать запястья железом. Кожа под оковами зашипела, и он чуть не упал на колени, поскольку их сила ослабила его.

Кандалы были соединены цепью, которая слегка раскачивалась, пока он стоял.

– А теперь отпусти ее.

– Не делай этого. Я готова умереть, – сказала я.

– Если уйдешь ты, уйду и я, – ответил он, слегка улыбаясь.

Стражи подвели его ближе к границе, пока он не встал рядом со мной, но все равно оставался вне досягаемости. Байрон развернул меня лицом к себе, наблюдая, как Страж Тумана ставит Калдриса на колени в песок.

– Остановись, – приказала я, поморщившись, когда мой протест так и не был услышан.

Одна из ведьм подошла к воде у границы, выпевая заклинания. Воды океана отступили от моих ног, втянутые в водоворот, который создал стену из морской воды.

– O’ dromneacht en farroile, – сказала она, поднимая руку, которая лежала на бедре. – Go ti en sparath thas.

Страж прижал к горлу Калдриса клинок, готовясь сделать то, что должен.

– Нет! – вырвался из меня резкий крик.

Он эхом пролетел над нами, расколовшись о стену воды, над созданием которой работала ведьма. Она влетела в стену, та опала и отступила обратно в океан, как лопнувший пузырь.

Время остановилось, когда ведьма пробила стену и тоже упала в океан. Глубина была небольшой, и она, приземлившись, ударилась головой о песок. Опустилась тьма, прорвавшись сквозь сумерки с силой полуночного неба.

Я повернула голову, не обращая внимания на пылающую огнем рану, прочерченную лезвием по моему горлу, и обеими руками схватила руку Байрона. Оттолкнув клинок от шеи, я развернулась и ударила его локтем в бок, высвобождаясь из его хватки. В тот же момент на ноги вскочил Калдрис, ударив скованными руками по лицу первого Стража и обезоружив его с такой грацией, от которой у меня перехватило дыхание.

Он бросил мне вырванный у стражника меч, не остановившись посмотреть, поймаю ли я его, и переключил внимание на другого Стража Тумана. Я снова развернулась и поймала меч в воздухе. Обхватив пальцами рукоять, я взмахнула мечом. Лорд Байрон в ужасе уставился на меня, когда я повернулась к нему лицом и увидела, что на его бледной коже что-то сияет. Это был свет – свет миллиона мерцающих звезд вспыхнул на его плоти, когда я полоснула ему мечом по шее. Он открыл рот, как будто хотел что-то сказать, но так и не смог произнести ни слова.

Край клинка глубоко вонзился ему в горло. Лицо и грудь мне забрызгало кровью, и я закрыла глаза. Но и у меня огнем вспыхнула боль, освещая изнутри. Плечи ссутулились, когда я отступила на два шага назад и согнулась пополам, наблюдая, как выпадает из руки Байрона рукоять кинжала. Глаза у него лихорадочно блестели, а рот приоткрылся от шока, когда он поднес обе руки к горлу и попытался сдержать поток крови, хлещущей из разреза на шее. Она окрасила ему кожу и тяжелой струей пролилась сквозь пальцы на запястья.

Рукоять его кинжала обожгла мне руку, когда я схватилась за нее, осторожно вытаскивая из собственного живота и бросая на землю. Время замедлилось, зрение затуманилось. Я покачнулась, но сумела удержаться на ногах достаточно долго, чтобы увидеть, как на землю передо мной рухнул Байрон. Его пустые, невидящие глаза смотрели в дождливое ночное небо, на меня давила Пустота.

Калдрис поспешил ко мне, по пути сунув руку Байрону в грудь. Он сжал пальцами неподвижное сердце, вырвал его из груди и бросил змеям, охранявшим мою мать. Они набросились на него так, будто целый день ничего не ели, уничтожив душу Байрона прежде, чем она успела покинуть его тело.

– Не все люди достойны реинкарнации, – сказал Калдрис, выпрямляясь во весь рост.

Его рука была в крови, от доспехов исходил густой, приторный запах смерти. Я подняла руку к животу, прикрыв рану. Мне не хотелось, чтобы он увидел ее.

И хотя от изнеможения у меня онемели конечности, я заставила себя устоять. Калдрис дернул руками, разрывая цепь и кандалы, и бросился ко мне. Коснувшись моей щеки, он раздул ноздри, принюхиваясь к воздуху. Брови у него нахмурились, взгляд пробежался у меня по лицу и шее.

Моя нижняя губа задрожала, когда он наконец обратил внимание на покрытую кровью руку. Калдрис отдернул ее, взглянул на дыру у меня в животе, и тут ноги у меня подогнулись, и я начала падать.

– Черт, – рявкнул он, подхватив меня, и мы вместе опустились на землю. – Имельда! – закричал он, поддерживая меня рукой за спину и двигая так, чтобы уложить мою голову себе на бедра.

К нам шагнули ведьмы, и,