глядя на них, я поняла все, что мне нужно было знать. Поняла, почему он призвал к себе Имельду. Она встала между нами и ими, подняв руки, чтобы успокоить всех.

– С самого создания предполагалось, что Завеса будет лишь временным явлением. Одной из этих девушек нужно попасть в Альвхейм, – пробормотала она, и ее слова звучали слишком отстраненно, когда она их произносила.

Калдрис вытащил кинжал из ножен и поднес его к запястью. Я потянулась, схватила его за руку и потянула вниз.

– Отвези Фэллон в Альвхейм. Что бы ее ни ждало там, помоги ей чем сможешь, – сказала я, сдерживая волну белой горячей тошноты, подступающей к горлу. – Имельда думает, что ей нужно туда попасть.

– О чем ты говоришь? – спросил он, глядя вниз, туда, где я сжала его запястье и отказывалась отпускать.

– Мы оба знаем, что шансы на то, что я не дочь Маб, почти равны нулю. Завеса была создана для того, чтобы отделить меня от нее. Может, так и должно быть, Калдрис, – сказала я, касаясь его щеки другой рукой. – А моя жизнь всегда должна была закончиться именно здесь.

– Не смей просить меня об этом, – прорычал он, в груди и горле у него зарокотало.

– У меня нет выбора, – прохрипела я, наблюдая, как он клинком сделал надрез у себя на запястье вопреки моей воле.

Я закрыла рот, отвернувшись от него, когда он попытался приложить его к моим губам.

– Я не собираюсь сидеть здесь и смотреть, как ты умираешь, – сказал он, склонившись над моим лицом.

Погрузившись в невероятную синь его глаз, я почувствовала, как дождь вокруг нас превращается в снег. Это его магия взяла верх, вытеснив магию ведьм.

– Я бы пошла с тобой куда угодно. Куда угодно, только не в Альвхейм. Помнишь, ты говорил мне, что ее дочери, можно сказать, повезло, что ее украли? – спросила я, потянувшись, чтобы направить руку, державшую кинжал, к моему сердцу.

Я коснулась острия клинка, глядя на него снизу вверх, и из моих глаз выкатилась первая слезинка.

– Я и правда хотела провести с тобой вечность.

– Все еще впереди.

– Я люблю тебя, – сказала я, признавая правду в своем сердце.

Он все еще владел мной, и мне казалось, что я никогда не смогу вырвать его из своего сердца.

– Наша вечность будет с нами, – сказал он, прижимая запястье к моим губам.

Я боролась с его хваткой, сопротивляясь изо всех сил, молча умоляя взглядом, чтобы он остановился. Но он давил все сильнее, губы у меня наконец раздвинулись, и я почувствовала сладкий привкус на зубах и деснах. Он просунул руку внутрь, покрывая мне язык своей сущностью.

Рана начала заживать на глазах, плоть срасталась, пока он смотрел мне на живот, наблюдая, как затягивается дыра. А потом прижался своим лбом к моему.

Я посмотрела на кинжал, висевший у него на боку, и сквозь меня пронесся ужас, когда я осознала, что мне нужно сделать, чтобы избежать участи, которая меня ждала.

Я подавила всхлип, вскочив на ноги. Живот у меня скрутило от боли, потому что рана еще не зажила полностью. Я обхватила рукоять ладонью и повернулась лицом к своей половине, который стоял передо мной с поднятыми руками.

Он стоял так, будто был жертвой, а не мужчиной, который хотел доставить меня туда, куда я пойти не могла.

– Я не хочу идти, – сказала я, перехватывая оружие в своей руке, чтобы нацелиться на него.

Он посмотрел на кинжал, и его лицо осветила печальная улыбка. А затем снова перевел взгляд на меня.

– Я знаю, – ответил он, глядя мне в глаза.

43

Он не сделал ни одного движения, чтобы схватить хотя бы один из своих мечей, которые лежали совсем рядом. Калдрис просто смотрел на меня грустными, понимающими глазами, пока я замахивалась кинжалом.

– Я сделаю все, чтобы ты была в безопасности, – сказал он, делая шаг ко мне.

Он немного задержался, осторожно наблюдая за мной, чтобы увидеть, не брошусь ли я на него, чтобы нанести удар. Я нахмурила брови, заставляя руку двигаться, пытаясь убедить ее, что убийство мужчины, который сейчас стоял передо мной, было моим единственным шансом не столкнуться лицом к лицу с женщиной, которую я считала своей матерью.

– Как? Как ты можешь защитить меня? Ты даже себя защитить не можешь! – закричала я обвинительным тоном.

Голос у меня взметнулся вверх, поскольку я слишком хорошо понимала, что за разыгравшейся между нами драмой наблюдают зрители. Теперь, когда лорд Байрон был мертв, а ведьм убедили прекратить борьбу, Дикая Охота перебила всех Стражей Тумана, которые остались сражаться. Большинство из них сбежало, бросившись в тот же лес, в котором всего несколько недель назад скрывалась и я.

Как много изменений произошло за такое короткое время. Это казалось невозможным.

– Эстрелла? – обратилась ко мне моя мать.

Голос у нее дрогнул, и я взглянула на нее. Она сидела в кресле, озадаченная, уставившись на меч, зажатый в моей руке.

– Где твой брат, Эстрелла?

Я не ответила и отвела взгляд, не в силах выдержать этого вопроса. Мне надо было больше времени, чтобы найти слова и сказать ей правду – что ее единственный сын мертв.

– Его больше нет, – кратко ответил Калдрис.

В голосе у него прозвучало раздражение, потому что вопрос о моем брате напомнил ему, что тот пытался сделать со мной.

– Его убила Дикая Охота, когда он пытался заколоть Эстреллу.

– Значит, он потерпел неудачу, – выдохнула моя мать.

Ее голос прозвучал глухо, а на лицо набежала тень, которую я, видимо, должна была принять за горе. Ее слова волной захлестнули меня, а стоящий за ними смысл поразил настолько сильно, что я отступила на шаг назад. Она смотрела мне прямо в глаза.

– Тогда тем, кто это сделает, должна стать ты.

– Вы знали? – спросила я, чувствуя, как на глазах выступают слезы.

– Его нашел твой отец, когда он был совсем мальчиком. По крайней мере, он пришел к нам несчастным голодным ребенком, – сдавленно произнесла она и сглотнула слезы, блеснувшие у нее в глазах. – Он поклялся, что придет день, когда тебе понадобится его защита. Твой отец тоже готов был поклясться, что он полубредил от голода, если бы он не изменился на наших глазах, чтобы доказать, что говорит правду.

– Он был пропавшим Лунным Ведьмаком, – сказала я, чувствуя, как слова вырвались из меня будто против моей воли.

Это признание прозвучало ошеломляюще. Ведь я произнесла его вслух перед тем, кто мог его подтвердить.

Моя мать согласно кивнула.

– Он сказал, что он твой опекун и что он позволит нам воспитать тебя, если мы примем его и скажем всем, что он сын твоего отца от случайной связи. Никто в этом не засомневался, потому что никому нет дела до того, что у таких людей, как мы, есть незаконнорожденные наследники.

– А он может быть жив? –