руки. Обернув тело вокруг моей руки, змея приподнялась над запястьем и поползла вверх по предплечью.

Наконец она достигла плеч, улеглась на них, раскинувшись вокруг шеи, и прижалась мордой к моей щеке. Подавив волну страха, я закрыла глаза, чтобы не видеть, как умирает морская ведьма, вдыхая спокойствие, исходившее от покоившейся на мне змеи.

Хвост, обвившийся вокруг руки с мечом, с гулом завибрировал, когда одна из стаи змей вонзила свои клыки в труп морской ведьмы. Словно поглотив саму ее душу, она передала ее жизненную энергию через них – в меня. Кожа у меня на руке уже почти полностью зажила, и я смогла выпустить рукоять меча с прилипшей к ней обугленной красной плотью. А на руке образовалась новая кожа, и новая плоть покрыла кости. Змея обвила хвостом рукоять, полностью закрыв ее как шнуром, чтобы меч можно было держать, не опасаясь ожогов. По крайней мере, мне можно было не бояться.

Ее чешуйчатая плоть образовала защитный слой, я снова подняла тяжелый клинок и шагнула вперед. По пути мне попался Холт, но я прошла и мимо него, и мимо Стражей Тумана, с которыми он сражался.

– Боги, – пробормотал он и на мгновение встретился со мной потрясенным взглядом, когда я прошествовала рядом с ним.

К тому времени, когда змеи закончили вкушать предыдущую жертву и поползли впереди меня, две другие ведьмы уже были готовы к встрече с ними и принялись швырять в них водой. Я оставила змей сражаться с ведьмами и, прищурившись, посмотрела на лорда Байрона, который ждал рядом с моей матерью и двумя охранявшими его Стражами. Один из них прижал острие меча к ее горлу, и только это удержало меня от прямого нападения.

– Бросай меч, Эстрелла, – приказал лорд Байрон, краем глаза глянув на приближавшуюся к ним морскую ведьму.

Тело у нее было мокрым от дождя, и темно-синие волосы прилипли к лицу. С руки она сбросила тело одной из змей.

– Не обманывай себя, считая, что можешь обращаться ко мне по имени только потому, что я видела, как ты трахаешь похожих на меня женщин, – огрызнулась я в ответ, поднимая меч, чтобы направить на него. – Ты просто не представляешь, кем я стала, и я не собираюсь никому это объяснять. Но могу сказать с абсолютной уверенностью, что все шансы уйти живым исчезли у тебя в тот самый момент, когда твои люди прикоснулись к моей матери. И теперь ты проведешь последние минуты своей жизни, зная, что последним, что ты увидишь, будет мое лицо. А потом я отправлю тебя к Отцу для окончательного суда.

– Ты что, думаешь, что успеешь сразиться с двумя Стражами до того, как они убьют твою жалкую мать и тебя? Боюсь, что тебе привили слишком высокое чувство собственной значимости. Ты – просто шлюха фейри, и больше ничего, – выплюнул лорд Байрон, и земля вместе с водой впитала в себя и его плевок.

Несмотря на то, что под змеей у меня в руке гудело железо, мой Виникулум потемнел, закрученные линии теней заволновались, извиваясь, когда я погладила ворсистые золотые нити вокруг себя. Они вздрогнули, как будто тоже не хотели откликаться на мой призыв, но потом наконец позволили мне коснуться их пальцами и потянуть. Магия у меня за спиной прикоснулась к ближайшему телу. Оно поднялось с берега океана, и я почувствовала его присутствие. Мертвая морская ведьма восстала из волны, которая должна была стать ее холодной сырой могилой.

– Было бы мудро проявить осторожность и подбирать слова, когда говоришь со мной. Бог Мертвых не любит, когда люди оскорбляют его половину, – сказала я.

Тело морской ведьмы шагнуло вперед, и меня охватило уже слишком знакомое чувство, когда какая-то искаженная часть меня затанцевала, проникнув в нее. Эта часть будто заменила покинувшую тело душу, ту ее часть, которая задержалась, плавая в воздухе вокруг нас в ожидании погребения или сожжения.

В ожидании перевозчика, который доставит ее в Пустоту.

Там, где должно было быть ее сердце, зияла дыра. Его выгрызли напавшие на нее змеи. Даже ведьма не могла выжить без сердца. Я почувствовала пустоту и заполнила ее собой – своей целью, своей решимостью. Она медленно шагала вперед, приближаясь к своим сестрам-ведьмам, которые в ужасе смотрели на нее. Убить кого-то, кого ты любил, даже зная, что он или она уже ушли, было сложной задачей, которая по плечу немногим.

Это была дилемма, которая могла свести с ума любого, кто не имел дела с мертвыми. Они не знали, что им делать, как поступить. Сомневались, и эти сомнения, сомнения в собственных инстинктах в результате приведут к концу всего, что они любили.

Потому что мертвых не волнуют живые, и оживший женский труп просто удовлетворит мою потребность в крови. В мести. Послужит моему желанию увидеть, как горит мир вокруг.

Одна ведьма все еще отбивалась от оставшихся змей как раз там, где когда-то был сад, в котором я трудилась всю свою жизнь. Мертвая напала на последнюю оставшуюся ведьму. А я сделала шаг вперед к лорду Байрону, зная, что с ведьмами на данный момент покончено.

– Бросай меч, или я перережу ей горло, – сказал Страж Тумана, глубже вонзая лезвие в шею моей матери.

Из-под острия заструилась вязкая жидкость, окрашивая железное лезвие кровью. Я разжала пальцы, выпустив рукоять меча, чувствуя, как змея у меня на плечах убирает свое тело с оружия, которое падает на землю у моих ног с тяжелым стуком.

Магия Альвхейма перекатилась через границу и теперь танцевала у меня на коже, пробудив ту часть меня, что томилась под меткой, – тьму, запятнавшую мне душу. Я наклонила голову набок, пальцы у меня обожгло льдом, глаза почернели.

– Отойди от нее. Мы оба знаем, что вам нужно что-то гораздо сильнее, чем человеческая женщина, чтобы восстановить Завесу.

Я взглянула туда, где ведьма сражалась со своей мертвой сестрой, сделала скручивающее движение рукой, и тело упало на землю, превратившись в груду плоти. Оставшаяся ведьма, тяжело дыша, наклонилась вперед и, положив руки на колени, уставилась на меня. Ее пальцы дернулись, на поверхности воды образовалась рябь, когда она что-то монотонно забубнила себе под нос.

– Лучше используйте меня, – сказала я, снова переводя взгляд на лорда Байрона.

Лучше пусть я умру у Завесы. Отдам свою жизнь за создание еще одной – только бы спасти мою мать. В истории моей жизни, наверное, сменился злодей, сместив с пьедестала лорда Байрона – мой самый страшный кошмар, превратив его в пустяк, о котором едва ли стоило думать. Но некоторые судьбы высечены на камне, и меня привели сюда нити моей.

– Использовать тебя? – спросил Байрон, делая осторожный шаг ко мне. – И с чего