— Помилуйте, — возразили ей, — такой температуры быть не может, так как ниже минус 273 ║С её опустить нельзя, это уже абсолютный нуль.

— Плохо вы учили диалектику, — парировала Ольга Пантелеймоновна, — раз есть плюс тысяча градусов, значит, обязательно должна быть и температура минус тысяча градусов (15).

Через несколько лет после смерти Сталина (но еще при жизни О. Б. Лепешинской) упоминания о живом веществе, возникновении клеток из бесструктурных элементов, регенерации костных тканей, медикаментозном и профилактическом значении питьевой соды, равно как и об имени автора этих открытий, тихо исчезли со страниц учебников и трактатов. В 3-ем издании Большой Советской Энциклопедии было написано:

В другой статье в этой же энциклопедии можно прочесть:

Развенчание абсурдности притязаний Лепешинской на создание "новой клеточной теории" сыграло роль и в падении Лысенко еще при его жизни. Хотя Н. С. Хрущев в конце своей карьеры взял Лысенко под свою опеку, конец лысенковщины, равно как и уже завершившийся закат лепешинковщины был не за горами. Так что когда Лысенко дал восторженную оценку деятельности Лепешинской на совещании в Академии наук СССР в мае 1950 года и заявил:

он говорил правду. Действительно, в фундамент развиваемой им "биологии" были положены именно такие краеугольные камни, но вряд ли он мог предвидеть, произнося эти слова с большой аффектацией, как быстро "фундамент" развалится, и как скоро начнет оседать и рушиться всё здание "мичуринской биологии", с таким трудом возведенное, на костях стольких отечественных ученых построенное. Витиеватые рассуждения Лысенко о крупинках тела и домыслы о том, как они возникают в "недрах тела" организмов, ничего, кроме улыбок, вызвать не могли. На него посыпался град насмешек, ему задавали язвительные вопросы и устно, и в письмах. По рукам ходили шутливые стихи, высмеивающие "крупинчатость" мыслей "великого агробиолога". В сатирической поэме "Астронавт", ставшей популярной в среде биологов, известный зоолог профессор Иван Иванович Пузанов писал:

Начиная с 1953 года, в "Ботаническом журнале", руководимом академиком В. Н. Сукачевым и издаваемом в Ленинграде, стали появляться одна за другой статьи, наполненные фактами. В них не было крика и угроз, не было оскорблений. Деловито и сухо авторы разбирали заблуждения Лысенко и его сторонников. Особенно болезненной для него стала публикация доказательств, что превращения сосны в ель и граба в лещину были на самом деле обманом. К. Я. Авотин-Павлов в Риге, и С. К. Карапетян в Ереване отлично знали, как и когда ветки других пород были привиты на описанных ими деревьях, но они предпочли сжульничать, чтобы прославиться. Правда выплыла наружу. Поскольку "выпотевание" сосны в ель, описанное Авотиным-Павловым, нравилось Лысенко, и он не раз ссылался на него, то теперь (20) он оказался лично запачканным. А в истории с карапетяновским порождением лещины на дереве граба Лысенко совсем опростоволосился. Когда ему стало известно, что в "Ботаническом журнале" готовят материал о мошенничестве Карапетяна, Лысенко позвонил в Ленинград, но редакторов сердитый звонок академика из Москвы не запугал. Тогда Лысенко послал в редакцию письмо с предложением остановить печатание опасной для него статьи. Видимо, он не мог и мысли допустить, что после получения его депеши, кто-нибудь решится (отважится!) напечатать статью, которую Лысенко считает неверной:

И, действительно, редколлегия сняла из пятого номера уже набранную статью, но вовсе не из страха перед всесильным Трофимом Денисовичем. Через два месяца статья армянского ученого А. А. Рухкяна, опровергающая не только "неуязвимые и научно правильные предположения Карапетяна", но и утверждения самого Лысенко, увидела свет в шестом номере (22). Её печатание задержали лишь для того, чтобы одновременно опубликовать письмо Лысенко. Эффект получился ошеломляющим. Приведенные в статье Рухкяна фотографии и описания неопровержимо свидетельствовали, что Карапетян — мошенник, грубо подретушировавший нужные снимки, навравший о том, в каких условиях росла его "граболещина" и вообще наплетший с три короба. Тем самым было документально продемонстрировано, что в основу "учения о виде Лысенко" положены лживые факты. В "Ботаническом журнале" и "Бюллетене Московского общества испытателей природы (отдел биологический)" были опубликованы десятки статей, в которых ошибочность "новой теории вида" — основы "советского творческого дарвинизма" была доказана.

В 1964 году, когда Хрущева устранили от руководства страной, потерял свои командные позиции и Т. Д. Лысенко. Его институт генетики в 1966 году преобразовали в Институт общей генетики, а он остался руководителем лишь Экспериментальной базы "Горки Ленинские". Он продолжал носить звания академика трех советских академий, но никакой руководящей роли больше не играл. Он скончался 20 ноября 1976 года.

Столь же однозначно отрицательной была оценка научной стороны "Павловской сессии". Уже упоминавшийся в прошлой главе ученик А. А. Ухтомского профессор И. А. Аршавский дал такое заключение: