сапоги, чешуйчатым панцирем шевелились тёмные каски. Сергей поймал себя на мысли, что не воспринимает их людьми. Для него они были захватчиками, из тех, кто не моргнув глазом сжигает целые деревни вместе со стариками и детьми, кто замучил в застенках партизанскую радистку Катю, кто грабит, вешает, стреляет, топча сапожищами чужую землю.

«Живая сила», — сказал про фашистов Шмель. Сбоку колонны долговязо вышагивал офицер в туго застёгнутом ремне с кобурой на боку. Винтовка в руках Шмеля выплюнула заряд, и офицер, взмахнув руками, рухнул к обочине.

Нацелив автомат на дорогу, Сергей перевёл рычажок на очереди.

И тотчас из-за деревьев дробно застрочили партизанские выстрелы. Слепящая быстрота огней неслась к смешавшейся колонне немцев. Фрицы были видны как на блюдечке, и автоматные пули косили их ряд за рядом, оставляя тела лежать на снегу тёмными кучами. Тех, кто успевал вскинуть оружие, методично и точно срезала десятизарядка Шмеля. Но многие гитлеровцы успели занять позицию, открыв в сторону леса ураганный огонь. Огненная карусель над дорогой свистела и трещала. Клёкот оружия мешался с воплями и стонами.

Пущенная из гущи боя, над лесом жёлтой звездой повисла ракета. Откуда-то у немцев взялся миномёт. От взрыва гранаты Сергею под ноги упала верхушка молодой ёлки.

В мозг вклинился повелительный крик Шмеля:

— Уходим, мужики!

Его голос перерезал свист мины, и Сергей увидел, как короткая фигура Шмеля отделилась от ели, мягко присев за снежный сугроб. Не переставая стрелять, Сергей перемахнул ближе к Шмелю. Теперь мина ударила слева.

«Пристреливаются. Следующая мина попадёт в цель».

Рывком подняв автомат, Сергей накрыл огневую точку и растянулся рядом со Шмелём.

— Ранены?

Тот шевельнулся:

— Нога. Прошил, гад. Давай автомат, отходите.

— Вместе уйдём, вон, ребята бегут.

Издалека он видел, как из ельника вынырнули три человека в одинаковых полушубках. Дула их автоматов раскалённо отливали красным.

Не дожидаясь помощи, Сергей потащил Шмеля за воротник полушубка. Пытаясь помочь, Шмель неловко сучил по снегу здоровой ногой. Не выбирая выражений, Сергей прикрикнул:

— Не дрыгай, ты мне мешаешь! — Он сунул Шмеля в руки товарищей и снова залёг в ложбине, отсекая атаку немцев. — Идите, я догоню.

— Отступаем, Медянов, приказываю! — надсаживаясь, орал Шмель.

— Иду! Сейчас!

Петляя, как заяц, Сергей метался от ели к ели, расстреливая диск за диском. Дыхание сбивалось, а глаза заливал пот. Он не торопился отступать, держа оборону, пока не убедился, что партизаны с раненым скрылись из виду.

Отбежав на первоначальную позицию, Сергей схватил лыжи. Только бы не ударили в спину, только б не ударили!

И снова как молния хоровод слов: «Не убоишься от страха нощнаго, от стрелы летящия… Падет от страны твоей тысяча, и тьма одесную тебе, к тебе же не приближится…»

Сзади никто не гнался. Оставляя позади поле боя, Сергей налегке мигом догнал группу. Поставив Шмеля здоровой ногой на одну лыжу, двое партизан — Санько и Ляксей — шустро катили по направлению к лагерю. Оставшиеся несли оружие.

— А ты здоров стрелять, — примирительно буркнул Шмель через пару километров.

Ещё через километр-другой он дождался, когда Сергей поравняется вровень с ним плечо к плечу:

— Сам-то откуда?

— Из Ленинграда. Шофёр с Ладоги.

Шмель нагнул голову к плечу и долго молчал, словно считая снежинки в воздухе.

— Из Ленинграда. Вот оно как… Из Ленинграда, значит.

В его словах звучало уважение к городу, частичкой которого сейчас был Сергей. В ответ Сергей широко улыбнулся, чувствуя, что звание «ленинградец» теперь стало знаком качества. И неважно, красивый ты или нет, старый или молодой, главное — ленинградец — человек, который может выстоять.

* * *

Листовка партизан Ленинградской области.

ТЫ — ЛЕНИНГРАДСКИЙ ПАРТИЗАН!

Смерть немецким оккупантам!

Товарищ!

Ты носишь почётное звание Ленинградского партизана!

Здесь, в глубоком тылу противника, нападая на его гарнизоны, взрывая мосты и пуская под откос вражеские эшелоны, ты защищаешь родной город, великий ЛЕНИНГРАД.

За эти подвиги Родина отмечает тебя высокой наградой — медалью «ЗА ОБОРОНУ ЛЕНИНГРАДА». Этой медалью будет награждён каждый, кто сражается против немецких захватчиков на Ленинградской земле.

Вот уже 2 года, как злой и коварный враг стоит у стен родного города. 2 года фашистские бандиты топчут своими сапожищами нашу Ленинградскую землю…

Запомни, товарищ!

Судьба Ленинграда и земли Ленинградской в твоих руках. Крепче бей проклятого немца! Не жалей ни крови, ни жизни своей! Помогай всеми силами нашей Красной армии отбросить вражеские полчища от стен Ленинграда! Очистим от фашистской нечисти нашу Ленинградскую землю![57]

* * *

Подготовка к прорыву блокады проводилась в режиме особой секретности. Операции было присвоено кодовое название «Искра», и назначена дата готовности — первое января тысяча девятьсот сорок третьего года.

Войскам Волховского и Ленинградского фронтов надлежало соединиться в районе Синявино и пробить сухопутный коридор на Большую землю. Стягивая ресурсы и вооружения, Красная армия копила мощь для решительного удара. Военная машина, приведённая в движение приказом из Ставки, уверенно набирала обороты, словно тронувшийся со станции локомотив литерного поезда.

Непрерывным потоком из-за Ладожского озера прибывало пополнение личного состава. Одновременно с открывшейся Ледовой дорогой шла навигация по воде. Пробивая дорогу во льдах, корабли Ладожской флотилии под непрерывным огнём противника проводили караваны барж.

Чтобы исключить промахи при наступательной операции, армии проводили тактические учения. На озёрах Карельского перешейка во всех подробностях была имитирована обстановка, какая встретится при зимнем штурме Невы.

В болотах около Волхова создавались ледяные валы и прочие барьеры — копии тех, что предстояло преодолевать при прорыве.

Сведения разведки с оккупированной территории анализировались в мельчайших подробностях.

К середине января войска Ленинградского и Волховского фронтов были готовы к решающему наступлению.

Со стороны Большой земли к бою изготовилось около тысячи восьмисот орудий и миномётов сухопутной и морской артиллерии против четырёхсот, имевшихся у немцев. В распоряжении армии было пятьсот самолётов. Четыре стрелковые дивизии и шесть стрелковых бригад, лыжная и три танковые бригады были готовы в любую минуту мощным тараном обрушиться на врага и напрочь смести передовую оборону.

Особую сложность представлял прорыв обороны в полосе 67-й армии. Здесь позиции противника проходили по обрывистому обледенелому левому берегу Невы, имевшему превышение над правым. Расположенные ярусами огневые средства врага прикрывали многослойным огнём подступы к берегу.

Наступающим частям были выданы продукты на двенадцать боевых суток, а раненых в госпиталях фронта и Ленинграда ждало тридцать восемь тысяч коек.

Для подхода к Неве мощных танков и тяжёлой техники были построены дороги и подготовлены настилы, из которых предполагалось быстро проложить четыре переправы.

Для одновременного взрыва всей