в 1-й сатире беседуют Гораций и Требаций. Требаций советует поэту отказаться от писания сатир, чтобы не нажить себе опасных врагов, но Гораций отстаивает свое право писать в жанре Луцилия, указывая на то, что он, как и Луцилий, находится в дружбе со знатными покровителями, не обижающимися на его шутки.

Вскоре после битвы при Акции (32 г. до н. э.) Гораций получил в подарок от Мецената небольшое имение, расположенное в Сабинских горах. Оно представляло собой небольшую крестьянскую ферму, которая была несколько перестроена и превращена в скромную виллу. Вилла находилась у подножия холма, вблизи источника, и выходила в небольшой садик с бассейном, украшенным колоннадой. В 1928 г. итальянские археологи обнаружили остатки этого имения. Сохранились остатки мозаичного пола и садовой скульптуры. Убранство и размеры виллы вполне соответствуют тому скромному образу жизни, который, судя по стихотворениям, вел на ней Гораций.

Во втором сборнике сатир (оконченном около 30 г.) упоминается Сабинское имение; в качестве действующих лиц выступают иногда поселяне. Так, во 2-й сатире земледелец Офелл — «мудрец, не видавший школ», выступает с излюбленной Горацием теорией «довольства малым». В 6-й сатире рассказывается, как сам поэт претворяет эту теорию в жизнь в своем имении. Безмятежной свободе и покою деревни здесь противопоставляется шумная жизнь Рима, а расспросам о политических событиях докучливых городских выскочек — забавные рассказы деревенских соседей поэта, наделенных природным умом и юмором. В назидание тщеславным горожанам приводится басня о городской и деревенской мышах, рассказанная соседом-поселянином. Городская мышь пригласила к себе на роскошный пир деревенскую. Обе они наелись до отвала изысканных яств, брошенных на покинутых гостями столах, но, напуганные внезапным шумом и лаем собак, с трудом выбрались на свободу, еле протискавшись сквозь узкую щель. Натерпевшись страху, деревенская мышь обещает не соблазняться больше роскошью городской жизни.

Поэт нарисовал в своих сатирах интереснейший автопортрет, смотря на себя как бы со стороны. Вкладывая замечания в уста знакомых и слуг, он изображает свои собственные недостатки: непостоянство, лень, раздражительность и вспыльчивость. Такими пороками наделяет Горация его собственный раб Дав (7-я сатира), в этом же упрекает поэта и разорившийся торговец скульптурами Дамазипп. Дамазипп обрушивается и на скряг, и на мотов, требует разумной умеренности во всем и смеется над своим собеседником Горацием — вспыльчивым человеком маленького роста, объятым страстью к стихотворству. Так поэт хочет воспользоваться даже собственным примером, чтобы побудить своих читателей к преодолению слабостей, мешающих им достигнуть душевного спокойствия, — этого необходимого условия счастья и гармонического существования.

С точки зрения Горация, человек должен стать художником и мудрецом в построении своей личной жизни. Сатиры Горация и посвящены этой проблеме.

Само направление интересов Горация свидетельствует о «теневых сторонах» эпохи. Эподы и сатиры были написаны в промежуток времени между битвой при Филиппах (42 г. до н. э.) и победой Октавиана при Акции (32 г. до н. э.). Это время было наполнено тревожными событиями и политическими распрями. Однако для бывшего республиканца после сражения при Филиппах все это потеряло интерес. Он занят, как и многие римляне, проблемой организации своей собственной частной жизни, которая должна быть содержательной, наполненной умственным трудом, творчеством и скромной красотой вдали от шумных споров форума и борьбы политических партий. Римляне, подобные Горацию, желают проводить жизнь в просвещенных беседах с философами и друзьями, в увлечениях поэзией и искусством.

Однако, изображая современные нравы, Гораций часто не щадит красок и дает злые и острые зарисовки. Так, например, в 5-й сатире II книги выступает знаменитый греческий прорицатель Тиресий, который поучает Улисса (Одиссея), как нажить вновь состояние, утерянное во время скитаний по морям. Персонажи мифа перенесены здесь в обстановку современной Горацию действительности. Тиресий советует Одиссею использовать методы нечистых на руку и изворотливых римских дельцов, льстящих богатым старикам и подделывающих завещания.

Может быть, сдуру стихи он пишет плохие, старик-то?

Ты их хвали. Коль блудник он — не жди, чтоб просил: угождая

Мощному, сам ты вручи Пенелопу ему.

(Пер. М. Дмитриева)

В сатире высмеивается лесть, подхалимство и подлость, на которую способны бесчестные люди в погоне за наживой. Материал для подобных зарисовок поэт черпает из окружающей его римской жизни. Сатира как раз и является тем жанром, который позволяет поэту делать подобные зарисовки. Для них не будет уже места ни в его лирических стихотворениях (одах), ни в гораздо менее острых в своих нападках посланиях. Сын вольноотпущенника, Гораций гордится своим скромным происхождением и не раз пишет в своих сатирах о том правильном нравственном воспитании, которым он обязан своему отцу.

В 23 г. до н. э. поэт выпускает сборник лирических стихотворений, которые принято называть одами[129].

Стихотворения Горация представляют собой исключительно своеобразное явление в истории лирической поэзии. Автор их — поэт, склонный к моралистическим рассуждениям, увлекающийся философией и размышляющий, как об этом свидетельствуют сатиры, об истинных ценностях жизни, — отрицательно относится к субъективной лирике типа Катулловой.

В эпоху принципата Августа, отмеченную увлечением греческим искусством IV в. до н. э. и стремлением к созданию монументальных архитектурных памятников, выражающих определенные идеи и вместе с тем гармоничных и классицистических по форме, Гораций хочет создать лирику «нового типа», отвечающую, как и «Энеида» Вергилия, идеалам содержательного и строго гармонического искусства.

Сторонник эпикурейской созерцательности, теории «довольства малым» и сохранения спокойствия мудреца во всех случаях жизни, он создает лирические стихотворения, в которых тщательно подобранные образы должны служить иллюстрацией к излюбленной им «Горацианской мудрости». Поэт сознательно избегает взволнованного тона, изображения страстей и горестных переживаний, которые давались Катуллом. Он придает разнообразным движениям души человека пластические, как бы застывшие формы.

Образцами Гораций считает знаменитых лирических поэтов Греции: Алкея, Сапфо, Анакреона. В известном стихотворении о памятнике, вдохновившем Г. Р. Державина и А. С. Пушкина, римский поэт к числу своих заслуг относит то, что он впервые перевел «эолийскую песню» на «италийские лады»:

Памятник я воздвиг, меди прочнее он,

Выше, чем пирамид царственных гордый взлет.

Дождь, точащий гранит, и Аквилона вихрь

Не разрушат его. Неисчислимый ряд

Лет над ним пролетит и пробегут века.

Нет! Не весь я умру, лучшая часть меня

Похорон избежит. Слава моя цвести

Будет вечно, пока в Капитолийский храм[130]

Жрец восходит и с ним дева молчащая.

Стану известен всем. Скажут: родился я

Там, где Ауфид[131] шумит, там, где некогда Давн

В бедных водой полях правил сельской страной,