Из воспоминаний очевидца этого трагического эпизода штурмана (ефрейтора) танкового полка мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» В. Реса. Его рота находилась во втором эшелоне батальона:

«Затем появилась седьмая рота, которая находилась в авангарде… Она была почти полностью раздавлена и, отступая, привела за собой русские танки. Так что мы боялись подбить своих. Наибольшие потери понесли наши бронемашины. У них была очень тонкая броня. Внутри находились пехотинцы и саперы. Они загорались с первого попадания. Несколько горящих машин мы видели собственными глазами. Все это продолжалось 3–4 часа. «Тридцатьчетверки» допустили роковую ошибку, почему я и говорю, что они не были обучены, – они приблизились к этому противотанковому рву, глубина которого с русской стороны была 4,5 м, а с другой – лишь 1,2 м. Так вот, они на всем ходу влетали в этот ров и – бум! – падали на дно.

С нашими танками такой вариант не прошел бы – не выдержали бы траки, а «тридцатьчетверка» проходила. В Нормандии я один раз попал в яму в танке, прекрасно знаю, как себя после этого чувствуешь, то есть вообще никак. И, думаю, они испытывали то же самое. Когда они выбирались из рва, вылезала пушка и передняя часть – очень легкая мишень для наших орудий. Поэтому и несли большие потери. Я говорю, правда, только о нашем подразделении и о том, что слышал по радиосвязи.

Так продолжалось некоторое время. Затем в дыму мы перестали что-либо видеть. Кстати, когда взрывается «Т-34», его боекомплект, башня взлетают – и в воздух, словно у курильщика, вылетают кольца дыма. Вот так и «Т-34». И по этим кольцам можно было видеть – там один подбит, там второй… Потери были огромные. Русские, если хотите, сражались мужественно, но отсутствовала координация действий. В принципе такой массой они должны были нас просто раздавить. Но этого не произошло»[339].

После расстрела бронетехники Кириченко в районе высоты 252.2 и свх. «Октябрьский» немцы попытались использовать ситуацию и предприняли несколько контратак. Из боевого донесения 29 тк 12 июля 1943 г. на 24.00: «…По достижении сев. – вост. окраин совхоза «Октябрьский» 31 тбр была задержана сильным артиллерийским и минометным огнем и беспрерывным воздействием авиации противника. Было отражено 4 контратаки пехоты и танков противника, пытавшегося вновь захватить совхоз «Октябрьский». Потери: подбито и сожжено танков «Т-34» – 20, «Т-70» – 18. В строю – 3 танка, положение и состояние остальных выясняется»[340].

В связи с потерей совхоза «Октябрьский» и прорывом русских танков к совхозу «Комсомолец» командир 2 тк СС просит усилить авиаудары. В этот район было вызвано до 150 самолетов «Ме-110» и «Ю-87». «Бомбежка длилась около часа, группами от 7 до 37 машин. Наша мотопехота была отсечена от танков и залегла. Наступление было приостановлено, но ненадолго»[341].

Споры о масштабах использования авиации обеими сторонами 12 июля под Прохоровкой продолжаются до сих пор. Некоторые исследователи отмечают, ссылаясь на немецкие источники, что якобы утром 12 июля в районе Прохоровки была нелетная погода, в силу этого авиацию противник не использовал. Это не соответствует действительности. В документах всех соединений нашей армии отмечается высокая активность авиации врага в этот день. Например, есть запись, что 12 июля к 14.00 «авиация противника произвела до 1500 самолето-вылетов по боевым порядкам корпуса»[342].

В отчете Управления ВВС Красной Армии «Действия авиации в Белгородской оборонительной операции» отмечается: «Действия авиации обеих сторон 12 июля были ограничены с утра не благоприятными метеоусловиями. Авиация противника днем группами от 9 до 30 бомбардировщиков действовала по боевым порядкам наших войск, сконцентрировав свои усилия на прохоровском направлении, где было отмечено до 400 самолето-пролетов из общего количества 546 самолето-пролетов.

…Части 1 бак (бомбардировочный авиационный корпус) в период 8.00–8.15 группами от 9 до 25 самолетов «Пе-2» под прикрытием 12–16 истребителей 4 иак (истребительный авиационный корпус) бомбардировали скопления танков и мотопехоты противника в районе Бол. Маячки, Покровка, Яковлево и рощи восточнее…

Штурмовики 1 шак (штурмовой авиационный корпус) и 291 шад (штурмовая авиационная дивизия) с утра из-за не благоприятной погоды боевых действий не производили. Они начали действовать… лишь с 10.00 группами в 12–16 самолетов под прикрытием 12–16 истребителей.

…В связи с угрозой прорыва 3 тк противника к Прохоровке с юга части 1 шак были перенацелены на действия по войскам противника в районе Верх. Ольшанец, Шляхово, Мелехово и в рощах, что между Верх. Ольшанец и Шляхово.

291 шад действовала по танкам и мотопехоте противника в районах Верхопенье, Сырцево, Дмитриевка, Ново-Черкасское и по лесу, что юж. Дуброва, Яковлево, Покровка. Всего нашими штурмовиками было произведено около 400 самолето-вылетов, в результате которых было уничтожено и повреждено большое число танков, автомашин, подавлен огонь 14 батарей»[343].

Таким образом, на направлении главного удара штурмовики почти не использовались, и поддержка с воздуха на поле боя оказалась, мягко говоря, недостаточно эффективной. К тому же в связи с плохо организованным взаимодействием наземных войск с авиацией (соединения 2ВА) отмечались случаи нанесения ударов по своим войскам. Так, в критический момент, когда танковые батальоны 32, 31 и 181-й бригад после почти пятичасового тяжелого боя ворвались в совхоз «Октябрьский», в 13.00 по ним прошлась группа наших штурмовиков, обстреливая танкистов из пушек и сбрасывая кумулятивные бомбы[344].

Отмечались случаи обстрела своих и в частях других родов войск, ведения боевых действий между своими танковыми бригадами и полками, принадлежащими различным соединениям, дуэли между нашими артиллеристами и танкистами. Но чрезвычайных происшествий в наземных частях было значительно меньше, чем с участием авиации, особенно штурмовой.

Атакующий клин 18 и 29 тк был зажат между естественными препятствиями р. Псёл и урочищем Сторожевое и эшелонирован в глубину. На участке шириной около 6 км действовали шесть танковых бригад, танковый и самоходно-артиллерийский полки. Это стало одной из главных причин высоких потерь в первые же часы атаки, и прежде всего от авиации. Вот характерные сообщения (записаны на небольшом листочке бумаги), которые в ходе боя прислали в штаб 5 гв. ТА командиры корпусов бригад: