же корень в начальном компоненте имени *wer; кроме того, совпадает их смысловое значение — «разбивающий препятствие, победитель над противником».

Поэтому, именно прозвание сокола Вэрагна/Варгана (VĀRAGNA), делает вывод Якобсон, послужило исторической формой для образования славянских имен Рарога/Ярога. Сравнивая эти формы имени с иранской формой varhraγn, Якобсон допускал потерю начального v и возможное образование промежуточных славянских форм *orrogъ, *arrogъ или *arog, которые могли дать jarogъ с пред вокальным j или же иранское сочетание начального а с долгим р дало ход метатезе: ар<ра и переходу в rarog. Оба перехода распространены во всех перечисленных языках, напоминал Якобсон. Усвоение иранской формы VĀRAGNA, обозначавшей воплощение бога VŖθRAGNA в высшую разновидность сокола, по убеждению Якобсона, и дало ход в славянском языковом мире целой череде имен для мифологической птицы, сохранившей идею демонического характера иранской мифологической птицы, но с существенно отличной языковой окраской (выделено мной. — Л. Г.)[692].

В контексте данного раздела важно обратить внимание на две вещи. Во-первых, очень важен вывод Якобсона о том, что западно-славянский Рарог/ Ярог, сопричастный мифу о древнерусском Свароге, имеет несомненное мифологическое сходство с героями ведийской и авестийской мифологии.

Во-вторых, сделав этот вывод, Якобсон задается, вопросом о том, как это сходство возникло в древнерусской традиции, т. е. откуда оно туда явилось? И тут мы видим, что мысль исследователя вращается в кругу сложившихся за XIX в. убеждений о позднем старте русской истории, начало которой привыкли связывать с периодом расселения восточноевропейского славянства не ранее VІІ-VIII веков. И это ярко иллюстрирует зависимость лингвистического анализа от исторического контекста. В публикациях о гносеологии норманизма как шведском политическом мифе я показала, что поздняя датировка начала древнерусской истории пришла в российскую историческую науку также из рудбекианизма.

Что касается бросающегося в глаза сходства древнерусских и арийских мифологических образов и сюжетов, то оно объясняется очень просто — они рождались в одной колыбели, в Восточной Европе, где арии и древние русы долгое время находились в границах одной культурно-языковой общности. Но если потерять целые тысячелетия от начал древнерусской истории (что собственно и произошло в силу влияния западноевропейских исторических утопий), то отмеченное сходство древнерусской и арийской мифологии подпадает под неверное объяснение сплошных заимствований, в данном случае — в арийской традиции. И проблема для исторической мысли стала видеться только в том, чтобы определить пути проникновения арийского влияния в славянскую среду (чаще всего посредничество на этом пути отводилось «германцам»).

На это и были до сих пор направлены усилия исследователей в области сравнительной мифологии, одним из наиболее известных примеров которых являются приведенные выше работы Р. Якобсона, убежденного в иранском заимствовании древнерусского имени Сварога и западно-славянских Ярога/Рарога, что как теперь становится понятно, неверно, поскольку и ведийский Индра Вритрахан, и авестийский Веретрагна, и древнерусский Сварог с рассматриваемыми здесь такими «отзвуками» имени божества как Ярог/Рарог относятся к общей эпохе рода R1a, представители которого появились в Восточной Европе одновременно.

Тогда и начал создаваться представителями обеих ветвей рода R1a ономастикон наиболее священных имен, близкий друг другу мифологически, иначе говоря, мировоззренчески. Но благодаря метафоризации как метода табуирования была создана великая множественность языковых форм и, соответственно, форм ономастикона. Эти формы со временем стали различаться у восточных и западных славян. Так, например, у русских наименование победоносной птицы, наделенной божественной сущностью, сохранилось как Сокол и в этой форме долго существовало в древнерусских именословах. У западных и южных славян этот мифологический персонаж в образе божественной птицы стали называть Ярог/Рарог, и совершенно очевидно, что от этого теонима также родились свои антропонимы, например, такие как Рурик/ Рюрик. Но на мой взгляд, теперь понятно, что имя древнерусского Юрика также послужило для образования личных имен Рурик/Рюрик, с переходом юр-/рюр- по типу яр-/рар в теонимах Ярог/Рарог.

Но для более полного понимая роли древнерусской традиции в рассматриваемых процессах важно иметь в виду не только установленное Якобсоном безусловное сходство имени западнославянского огненного духа Рарога/ Радашека/Ярашека с именем Варэгн (Varagn) — наивысшей породы сокола. Не менее, а может и более важным представляется отождествление Якобсоном имени древнерусского Сварога с именем самого авестийского бога победы Веретрагны. Из этого следует естественное предположение, что и Сварог, и его сын Сварожич/Радгост были древними божествами, связанными с огненной стихией.

В древнерусской традиции Сварог отождествлялся с древнегреческим Гефестом. В Ипатьевской летописи под 1114 г. включен перевод отрывка из «Хроники» Иоанна Малалы о Свароге и его сыне под именем Даждьбога: «бысть по потоп и по раздѣленьи языкъ, поча царствовати (в Египте) пѣрвое Местромъ отъ рода Хамова, по немъ Еремія, по немъ Феоста (`Hφαιοτοϛ иже Соварога нарекоша егуптяне… Тъи же Феоста законъ устави женамъ за единъ мужъ посягати и ходити говѣющи, а, иже прелюбы дѣющи, казнити повелѣваше, сего ради прозваша и богъ Сварогъ… Феость… встави единому мужу едину жену имѣти, а женѣ за единъ мужъ посягати: аще ли кто переступить, да ввергуть в въ пещь огнену. Сего ради прозваша и Сварогомъ и блажиша и егуптяне. И по семъ царствова сынъ его, именемъ Солнце (`Ηλιοϛ), его же наричютъ Даждьбогъ… Солнце царъ сынъ Свароговъ, еже есть Дажъбогъ… не хотя отца своего закона разсыпати Сварожа…».

Исходя из этих данных источника, Гильфердинг делал вывод о том, что «русский летописец, заменяя славянскими греческие названия первых, обоготворенных, царей египетских `Hφαιοτοϛ (Ифест, Вулкан) и `Ηλιοϛ (Солнце), явно называл Солнце, как под собственным именем, так и под мифологическим прозвищем Дажьбога, сыном Свароговым». Даждьбог как сын Сварогов, согласно Иванову и Топорову, может быть воспринят как западнославянский Сварожич[693].

В божестве, скрытом за именем Сварожич, Гильфердинг видел верховного бога южнобалтийских славян: «…ясно и непреложно свидетельство Титмара, что первый между богами радигощан, одетыми в воинские доспехи, был Сварожич, более прочих богов чтимый всеми язычниками (т. е. балтийскими славянами). Стало быть, и у лютичей, как на Поморье, мы находим бога по имени несходного, но по значению тождественного со Святовитом, как о первом всеобщем боге славянском, относится именно к Святовиту по достоверному свидетельству Гельмольда. А равно почитание священного коня и предугадывание будущего по тому, как этот конь перешагивает через сложенные копья, не доказательство ли, что и в Радигоще, как в Арконе и Щетине, поклонялись одинаково тому же богу наезднику и воителю? И здесь опять, как в Щетине, настоящее имя божества до нас не