— Алмаз вы, конечно же, не взяли?

— Конечно. Я похож на идиота? — Котов глотнул кофе, зажмурился от удовольствия. — Вкусно. Нет, кроме шуток. Знаете, — он поставил чашку на столик, — я ведь мог и не приходить. Доказать вам все равно ничего не удастся. Никакой записи у вас нет. Я прав?

— Есть, — категорично ответила Вероника.

— Врете. — Лицо Котова скривилось в брезгливой гримасе. — Ну ведь врете же. Причем бездарно. Вот если бы этих троих охламонов здесь не оказалось, я, может быть, и поверил бы. Но вы же честны до тошноты, простите за грубость. Если бы у вас была запись, меня бы уже полдня допрашивали.

— Зачем же вы пришли, если были уверены, что пленки не существует? — спросила Вероника, глядя ему в глаза.

— А может быть, я в вас влюбился? — Котов снова засмеялся. — Мне стало интересно, где же мы прокололись? Расскажите, пожалуйста.

Вероника в двух словах объяснила ход своих рассуждений.

Слушая ее, майор одобрительно качал головой. Под конец он вздохнул:

— Я так и думал. Правда, надеялся, что накладки с микрофонами никто не заметит. К этому моменту вы уже должны были быть в «Останкино». И подозрение пало бы на Марафонца, но кто знал, что из всех драндулетов вы угоните именно тот, который сломается на полпути. Если бы мне не пришлось посылать за вами машину, все прошло бы гладко.

— Я могу задать вам пару вопросов?

— Только пока ваши обормоты не пришли в себя. Вы одна — не свидетель. Вас даже слушать не станут. Так что спрашивайте.

— Операцию спланировали вы?

— Совершенно верно.

— Детали тоже ваши?

— Нет, я разработал план лишь в общих чертах. Только поворотные точки. Деталями занимался Марафонец. Подыскал место для базы, набрал людей, разработал схему связи — словом, воплотил план в жизнь. Потому-то я и не боюсь, что меня вычислят.

— Рощенкова похитили, чтобы отвести подозрения от вас?

— Да. Для этого ему и подбросили трубку и папку.

— Ну, откуда на досье пальцы Рощенкова, догадаться не сложно. Вы задали какой-то вопрос о Рыбе и принесли посмотреть досье. Верно?

— В общем.

— Что вы ему подсыпали?

— Сушеный корень папоротника. Не смертельно, но очень эффективно. В небольших дозах, конечно. И похоже на отравление грибами. А в супе практически неразличимо.

— Хорошо, пойдем дальше. Хоря, конечно же, не существовало?

— Конечно. Хорь — манок, миф, светлое будущее.

— Кто разговаривал по модему с террористами от его имени?

— Марафонец. Поэтому группы и сидели в разных зданиях. Никому из них и в голову не пришло проверять, все ли присутствовали на сеансах связи. А сотовый телефон хорош именно тем, что звонить можно откуда угодно. Насколько мне известно, компьютер Марафонца был установлен в административном корпусе.

— Вы заранее знали о том, что вокзал будет взорван? — Вероника прищурилась, подалась вперед. — Это оговаривалось?

— Нет. Изначально мы условились: никаких разрушений. Кроме военного склада и метротоннеля. Но без этого невозможно было обойтись. Остальное — его личная инициатива. Он наделал много ошибок, но я простил все. Все, кроме подключения фугасов. Марафонец даже не понял, как меня подставил. Этих двух накладок — сломанной машины и фугасов — оказалось достаточно, чтобы вы поняли: я причастен к делу. Правда, теперь уже все позади.

— Вы помогали ему?

Котов пожал плечами, допил кофе, поставил чашку на стол.

— Смотря что подразумевать под этим словом. Дал несколько советов, помог заполучить взрывчатку и оружие. В принципе он бы справился и сам, но это отняло бы слишком много времени.

— Как вы нашли Марафонца?

— Абсолютно случайно. Так уж вышло, что он попал в поле зрения ФСБ. Примерно год назад. Я начал присматриваться к нему. Марафонец — бывший спец. Когда их группу расформировали, подался на вольные хлеба. Думал, будут большие деньги, а оказалось, что по полю бегают большие злые волки. Куда больше и злее, чем он сам. Занялся киллерством. Да каким! Смеху подобно. Деньги за очередной «контракт» спускал в течение недели и шел искать новую работу. У него на хвосте уже висели ребята из прокуратуры, с другой стороны пасли жаждущие мести за «павших» товарищей «братки». Не сегодня завтра Марафонца взяли бы и вкатили по полной программе. Либо завалили бы. В первом случае дали бы вышку, во втором… Ну, тут понятно… На этом я его и подловил. Он оказался парнишкой сообразительным, а когда узнал сумму, которую можно получить, глаза стали размером с блюдце. Марафонец сразу решил всех «положить», а деньги ссыпать себе в карман. У него это на лице было написано.

— Вы подложили взрывчатку в самолет?

— Взрывчатки там и без того было достаточно. Почти полцентнера пластита. Я только поставил мину с замедлителем. Марафонец — дурак. Если бы он сыграл со мной честно, сейчас сидел бы в каком-нибудь баре за границей, пил бы виски. А так… Сам напросился.

— Вас не мучает совесть?

— Трудно сказать. Во всяком случае не больше, чем наших мудрых правителей, которые довели профессиональных спецов до того, что те готовы заниматься чем угодно, лишь бы заработать на пропитание. По сути, я убил только четверых. Убийц.

— Вы убили их всех, — тихо сказала Вероника.

— Может быть, вы правы. После смерти нас и рассудят.

— А вам не приходила в голову мысль, что Марафонец легко может убить вас?

— Я рассматривал подобную возможность. Но ему-то меня убивать было незачем.

— А камни?

— Он понимал, что не сможет продать алмазы, не засветившись. Слишком крупные камни. А засветка означала неминуемую смерть. Я, конечно, предпринял определенные меры предосторожности. Если бы со мной что-нибудь случилось, всем сразу же стало бы известно, какую задачу выполняют террористы и на какую фамилию новые документы Марафонца. Ну и еще несколько сугубо профессиональных мелочей. — Котов глотнул кофе и, поскольку Вероника молчала, спросил: — Это все, что вы хотели узнать?

— Нет, — девушка покачала головой. — Последний вопрос: зачем? Раз вы не можете продать камни, зачем вам понадобилось заваривать такую кашу?

— А вы не допускаете, что, помимо жажды наживы, существуют и другие мотивы преступлений?

— Отвыкла допускать подобное при нашей жизни. На алкоголика и сексуального маньяка вы, по-моему, не тянете.

— Я не тот и не другой, — улыбнулся Котов. — Меня привлекала сделка. Сама по себе. Странно, что вы до сих пор не поняли сути происходящего.

Вероника помотала головой.

— Постойте-ка. Я, наверное, чего-то недослышала. Вы сказали…

— Сделка. Покупка государственных алмазов за государственные деньги. Камни против выкупа. Неужели это так трудно понять?