телегу и протолкнуть ее в проход, потом по очереди пролезли туда. Теперь мы были в новом тоннеле.

Вода уже перетекала через порог и начинала затапливать новый тоннель…

Все это должно было как-то работать! Тут все не просто так…

Угорь бросился на стену возле входа, и тут снова поднялся тот шум. Проход закрылся, будто его никогда и не было.

Вода больше не прибывала, но мы слышали, как она плещется снаружи.

– Что это было!? – жалобно простонал Мидия.

Она сидела на полу, обняв колени, и беспомощно смотрела на нас.

– Что произошло!?

– Похоже, эти тоннели никакие не пещеры, которые якобы выточила подземная река, – сказал я, поднимаясь.

– Я почувствовал мариний и… не знаю, он просто позвал меня, – Угорь недоуменно озирался по сторонам. – Как это могло сработать, я не понимаю?

– Я так же открыл этот проход, и тогда же полилась вода, – рассказал я. – Видимо, здесь повсюду эти ходы, и, если хотим двигаться по лабиринту, нужно находить их.

Открытие потрясло всех нас, в голове не укладывалось, что под землей могло быть что-то подобное.

Похоже на гигантский бублик, зависший в воздухе и пронизанный невидимыми ходами в другие бублики, внутри и снаружи.

Мы устроили привал, чтобы прийти в себя и все обсудить.

– Я думаю, это осталось от древних людей, – сказал я, давая волю тем мыслям, которые не покидали меня с тех пор, как Хризолит сказала про «подземный город». – Только они могли это сделать!

– Это теория, – сказал Пена, сидевший, прислонившись спиной к стене. – Я… я знал про нее. Хризолит рассказывала, – он устало откинул голову назад. – Хризолит много лет искала это место. Или что-то похожее. Я помогал ей с картами, мне удалось раскопать кое-что на нижних ярусах Остова… меня хотели отправить к желтым, но Хризолит не дала. Она сделала меня серым, и я продолжил изучать свою находку. Она думала, что от древних людей нам остался не только Остов, что есть что-то еще, думала, что я это найду рано или поздно. Но она понятия не имела, что искала.

– Так все правда? Это подземный город? – спросил я.

– Я не знаю, – Пена нахмурился. – Я гораздо чаще думал о том, Хризолит просто помешалась, чем о том, что в ее теориях есть смысл. Все знают, что Остов плавал в океане, и ничего кроме него у нас не было. Так и откуда взяться чему-то еще? Слишком много лет прошло, и что осталось, должны были уничтожить вода и землетрясения.

– Похоже, что-то все-таки осталось, – сказал я, осматривая тоннели.

Подумать только! Это сделали люди! Живой камень, который слушается людей через тоненькие жилки мариния! А эти проходы? Они появлялись из ниоткуда! Тут точно должно быть что-то еще, что-то, что поможет нам узнать больше о прошлом.

Отдохнув, мы отметили стену с проходом краской. Теперь мы были в таком же кольце, и могли пойти вправо или влево. Решили двигаться вправо, в направлении, куда мы шли до того, как оказались в новом тоннеле.

Я и Пена снова шли далеко впереди, связанные с остальной группой веревкой.

– Думаешь, мы найдем комнаты? Или дома? – спросил я, размышляя над строением лабиринтов.

Что, если нам встретятся машины? Или древние записи? Или хотя бы просто предметы быта?

– Я не знаю, – отмахнулся Пена. – Меня все это пугает.

В этом кольце мхи, свисающие с потолка, нам уже не попадались, зато здесь была мягкая поросль на стенах, напоминавшая гигантскую плесень.

Мы шли около трех часов, когда нас с Пеной дернули два раза. У телеги что-то сучилось.

Когда мы подошли к остальным, обливаясь слезами от режущего света, выяснилось, что в темноте мы не увидели рисунок настенной плесени.

– Тут еще проход, точно говорю! Вот и мариний! – Угорь ткнул на пятно, где мох не рос.

Возле этого пустого пятна было одно огромное, как раз размером с ход.

– Думаю, сначала нужно обойти кольцо и найти все проходы. Пометь это, как первое, – велел Пена Угрю.

Всего проходов, которые нам удалось обнаружить, было около трех. Но исследовать их нам не удалось: когда был отмечен последний, мы уже с ног валились. Нужно было отдохнуть.

В этот раз я дежурным не был, эту обязанность взяли на себя Пена и Угорь, потому мне удалось хорошенько выспаться.

С утра у всех страшно болела голова. Скорее всего, дело было в плесени, которая покрывала стены. Общим голосованием было решено перебраться в следующее кольцо через первый найденный проход.

Угорь открыл его, и снова все повторилось: и шум, и вода. Но на этот раз мы действовали быстро, и вода не успела проникнуть в открывшийся тоннель.

Новый ход был не похож на предыдущие. Здесь едва ли можно было различить камень за слоями земли. Повсюду были булыжники и осколки раковин, земля и песок. Чтобы использовать этот тоннель, его, скорее всего, пришлось расширять человеческими силами.

– Добро пожаловать в храм Солнца, – тихо пробормотал я, разглядывая следы рук на стенах.

Впечатанные в грязь ладони, следы пальцев и ногтей… люди сидели сутками в кромешной тьме и ориентироваться могли разве что по стенам, опираясь на них, ощупывая.

В том, что оранжевые сидели здесь именно в темноте, я не сомневался. Разжигать под землей огонь опасно – он сожрет весь кислород, а светящихся грибов у детей солнца отродясь не было.

Среди отпечатков рук в глаза бросались более свежие, те, что перекрывали остальные.

Мы решили идти по направлению ладоней на этих следах, так как отпечатки на полу было не так легко расшифровать.

На этот раз мы с Пеной не уходили от остальных, а держались рядом: неизвестно было, кого мы могли тут встретить. Отпечатки одинаково могли принадлежать оранжевым и их пленникам.

– Дельфин!

Из темноты, как гарпун, на нас вылетел тоненький детский голос.

Не может быть…

– Не ходите дальше, я ослепну! – прокричали снова.

– Барракуда!

Я побежал в темноту к ней навстречу, но, так как мои глаза не адаптировались, налетел на девушку, чуть не сбив ее с ног.

Барри вцепилась в меня и стала ощупывать мое лицо руками.

– Это правда ты!… Никогда не думала, что буду так рада тебя видеть!… И не вздумай говорить, что тебя бросили сюда оранжевые, что ты не знаешь, как выйти, иначе я расцарапаю тебе лицо!

– Мы выведем тебя отсюда, скоро все кончится, – ответил я, обнимая ее и мягко отводя цепкие пальцы от своего лица. Можно только представить, какой кошмар ей пришлось пережить. Одна, в полной темноте, без мариния, невесть сколько дней… я не был уверен, что