может черная сволочь ткнула незаметно ядовитой иглой? Вроде бы нет…

Елена бессильно оперлась на перила, прикусила пальцы, сдерживая приступ истерического рыдания. Паника накатила и отошла, будто волна. Елена задышала в кулак, часто и мелко, восстанавливая хотя бы внешнее подобие спокойствия. На удивление получилось.

Домой, подумала она. Хочу домой. Прямо сейчас. Пусть короли и прочие лорды мутят свое, пусть Раньян, черти бы его забрали, крутит с доступными дворяночками. Это все не мое и не для меня. Я пойду домой, разбужу мою баронессу, и мы не дадим друг другу уснуть до утра. А завтра… завтра буду тщательно и со всех сторон думать, как дальше жить. С учетом вновь открывшихся обстоятельств.

Она бросила один – прощальный – взгляд на собрание, которые уже перешло в стадию хоть и куртуазной, но все же пьянки. Затем пошла искать выход, прикидывая, где и у кого можно забрать свой плащ.

* * *

Елена глянула сверху вниз на темную воду, что казалась жидким обсидианом. Ночной ветерок приятно холодил разгоряченное лицо, пытался растрепать короткую прическу, однако гребни были тяжелы, а невидимые пальцы ветра слабоваты.

Ну и день, подумала женщина, но тут же поправилась – ну и ночь. Факелы и фонари по-прежнему боролись с ночной тьмой, по левую руку шумел Пайт, сверкающий поздними огнями и весельем. По правую темнели береговая линия и лесопарк, где света и шума было куда меньше.

- Ты уже второй, кто сегодня крадется ко мне со спины, - откинула голову Елена, прислушиваясь к мягким шагам позади.

Фехтмейстер оперся на парапет с левой стороны, тоже кинул взгляд на волны, отражавшие свет.

- Поначалу я смотрела на реку людей, - задумчиво и философски подумала вслух Елена. – Теперь смотрю на реку воды… Вечное движение.

- Да, - согласился Пантин, но развивать тему не стал.

- Ты не смог или не захотел побывать там? - Елена махнула в ту сторону, где за лесом и пологом ночи скрывался королевский дворец.

- Не захотел. Там нет людей, встреча с которыми была бы для меня полезна или хотя бы уместна. А бесплодно глазеть на интриганов, предателей, распутников, убийц и прочих недостойных я брезгую. Но тебе, думаю, было интересно и полезно.

- Это да.

- Собралась возвращаться? Неужели празднество утомило столь быстро?

- Да, - Елена подумала и добавила. – Устала. Вроде бы и ходила всего ничего, даже не станцевала ни разу. А ноги как железные. Слишком уж много событий и мутных разговоров со смыслом, однако пустого трепа, в сущности. Перейду мост, возьму там носилки, они вроде всегда трутся у ворот. Или составишь мне компанию?

Пантин долго и странно глядел на Елену, будто никак не мог на что-то решиться. Затем сказал, будто нехотя, словно изначально хотел высказать что-то совсем иное:

- Составлю. Пайт, конечно, гуляет, но пересекать его ночью, в богатом платье и без оружия. Даже в носилках… это было бы непредусмотрительно. К слову, платье очень хорошее.

- Спасибо, - улыбнулась Елена, устало и с ноткой грусти. – Увы, не вышло ни пофлиртовать, ни потанцевать, ни покрасоваться. Деньги впустую.

Пантин не усмехнулся, не рассмеялся, а буквально заржал, искренне, от всей души, закидывая голову.

- Девочка, насчет этого можешь не беспокоиться, - заверил он, оторжавшись и весело глядя на удивленную собеседницу. – Считай, сегодня ты породила моду для мещан с деньгами. Завтра все женщины Пайта будут пересказывать и описывать друг другу фасон твоей одежды. Искать, где было пошито, и есть ли там еще. Потому что удобно, красиво и позволяет ярко подать себя в обход ограничений на роскошь для низких сословий.

- Да? – переспросила Елена и глубоко задумалась.

С четверть часа они просто молчали, глядя на темный поток. Женщина притопнула, проверяя, как чувствуют себя новые сапожки. Обувь держалась отлично.

- Все вышло, как ты и предсказывал, - в конце концов нарушила молчание Елена. – Только не два человека. Три.

- Да, я уже знаю.

- Ты и в самом деле прикрывал меня от нее? – спросила Елена.

- Не только я, не столько прикрывал и в сущности даже не тебя, - ответил мастер. – Но, так скажем, принял некоторое участие. К слову, ты спрашивала меня о скуке.

- Да? – женщине понадобилось несколько мгновений, чтобы вспомнить. – И в самом деле. Забыла, совсем забыла.

Елена хмыкнула, даже не пытаясь задавать уточняющие вопросы, и так было ясно, что Пантин свернул на другую тему, специально и четко обрывая линию с красноглазой ведьмой.

- Ты спрашивала, не скучно ли мне видеть снова и снова одно и то же. Голод, смуты, войны. Усобицы. Заговоры. Балы с ядами и кинжалами. Ответ прост и сложен одновременно. С одной стороны – нет, не скучно. Как не бывает одинаковых поединков, также нет двух похожих войн, одинаковых заговоров и так далее. Ничто не повторяется как прежде, а потому в сущности своей и не наскучивает. С другой же… Это безумно тоскливо, наблюдать как разные события, будто путаные клубки многоцветных ниток, накручиваются на одинаковые веретена. Ты, в конце концов, лишаешься иллюзий, видишь сокрытое и можешь наперед предсказать все, что случится.

- Не скука, - предположила Елена. – Тоска?

- Да, - Пантин едва заметно кивнул. – Печаль от того, что все уже было и многократно повторится. Никогда по-старому. Всегда ожидаемо.

- Понимаю, - теперь склонила голову женщина.

- Хорошо, - просто вымолвил Пантин. – Это хорошо. Куда поутру пойдешь?

- К Ульпиану. Как то нехорошо мы расстались. Поблагодарю его за щедрую выплату и дар.

Пантин странно повел головой, чуть сильнее сжал пальцы на каменных перилах, ноздреватых от времени.

- Ты знал меня? – внезапно спросила Елена. - Тогда… в прошлой жизни? Которая принадлежала этому миру?

Пантин выдержал испытующий взгляд женщины. Удобно хранить «покерное лицо» когда вместо нормальных глаз у тебя два серых омута без мысли и выражения. Елена ответ не ждала, но старый маг неожиданно отозвался:

- Ты никогда не принадлежала этому миру.

- Сегодня я слышала иное.

- Ты не слышала иное, ты истолковала услышанное. Но… - Пантин вздохнул. – Понимай мои слова, как хочешь. Ну как, идем?

Елена пару мгновений смотрела на реку, затем негромко позвала:

- Наставник. О чем ты хотел сообщить мне на самом деле?

- Не понимаю тебя.

Пантин развернулся боком и теперь глядел на ученицу исподлобья.