где-то там, где нынче струится по дну ущелья река Лидона. Вэйканарифь призвала своего ручного духа тьмы и ринулась в бой. И был повержен могущественный Совет Девяти. Чудом уцелел лишь Лэнрианн – единственный оставшийся в живых из самых могущественных магов Долины Ветров.

Кайл снова помолчал, устав, наверное, от такой долгой речи. И наконец полукровка перешёл к финалу истории.

– Настало тёмное время правления Королевны Лэдрау. И покуда Лэнрианн с горской верных друзей скитался по лесам, боясь преследования, Вэйканарифь упивалась своей безнаказанностью и безграничной властью. Это были тяжкие времена для Свободного Народа – долгие годы скорби, страха и отчаяния. И тогда Лэнрианн призвал на помощь оставшихся в живых «детей солнца». Последние из лэдэинов вышли на свой последний бой. Каждый из них был готов пожертвовать жизнью во имя победы над лэдрау. Собственно, так и случилось. Когда настал час последней битвы, всю свою мощь, всю чёрную силу, обрушила Вэйканарифь на войско «детей солнца». Она стояла на холме, бледное сияние окружало её, словно лунный свет, запутавшийся в грозовой туче. Она как пиявка высасывала силу своих прислужников и выплёскивала её на армию врага. И «дети солнца» гибли, сгорая в лучах её тёмной смертоносной магии. Но и армия чародейки становилась всё меньше – иссушенные её жадностью падали замертво самые верные из её слуг. Тогда она наполнила Чашу Желаний кровью мага, самого сильного после неё самой. В легенде упомянуто его имя – Диввиан. Молва твердила, что он беззаветно любил свою госпожу. Но ради победы чародейка не пожалела и жизни своего любовника. Его смерть освободила духа тьмы, привязанного к Чаше. Тварь, появившаяся во плоти, за спиной Вэйканарифь, повергла в ужас тех, кто ещё оставался в живых. Атака, обрушившаяся на Лэнрианна и его соратников, сбивала с ног и повергала наземь.Но самоотверженно встали последние из лэдэинов и закрыли живым щитом своего предводителя. Чувствуя, что гибель близка, они отдали свою магическую силу Лэнрианну, делая его неуязвимым для магии духа тьмы. Но даже заключённый в хрупкий кокон, сотканный из чужих жизней, Лэнрианн не мог долго противостоять ураганной магии Вэйканарифь. И он пошёл на риск – вместо того чтобы отбиваться от её атак, маг принял на себя весь удар. Он распахнул створки своей волшебной раковины, и вся тёмная магия хлынула к нему, как горный поток. Он вбирал в себя эту мощь, наполняясь ею всё больше и больше. А чародейка в азарте, уже чуя свою победу, выплёскивала всё больше, и больше, и больше, надеясь утопить врага. Но она просчиталась.

Кайл снова на миг замолчал, и Настя едва удержалась от возгласа: «А дальше?». Да и, кажется, не одна она.

– Внезапно взмахнув рукой, Лэнрианн сорвал с шеи чародейки её магический кристалл. Он скользнул чёрной звездой в порывах ветра и оказался зажат в кулаке мага. И туда он направил всю силу, кипящую в его жилах. Он наполнил кристалл безграничной силой Вэйканарифь, заключил в него всё до капли, что было в ней, и что было в нём. И стало тихо и светло… На поле битвы, усеянном телами павших и раненых, остались стоять лишь двое: Лэнрианн и Вэйканарифь. Он разжал кулак, и кристалл упал на землю. Тогда и случилось невероятное! Как уголёк, упав на лёд, протаивает в нём отверстие, так чёрный кристалл мориона прожёг землю под собой, и страшная брешь стала расти и расти – содрогнулась земля, расколовшись. Взвыла Вэйканарифь, ибо осознала, что потеряла свою силу. Взвыла тёмная тень за её спиной – злобный дух понял, что больше он не раб и волен делать всё, что угодно. С утробным воем он накинулся на Королевну Лэдрау и увлёк её в беспросветную бездну, расползающуюся у её ног.

Всегда сдержанная Соур испуганно ахнула, но сейчас Настя её понимала.

– Земля дрожала и осыпалась, скрывая в своих недрах мертвецов обеих армий. И лишь немногим удалась выжить в тот день и поведать о том, что случилась на поле боя. А Лэнрианн стоял, не шевелясь. Буйство стихии, казалось, обходило его стороной. А когда бездна захлопнулась, и остался глубокий ров на том месте, и с неба хлынул дождь, заполняя ущелье, маг сказал: «Это Небеса скорбят о нас. Отныне это место так и назовут – Скорбь – Лидона. Эта земля запомнит всё, что здесь было и сохранит навеки. В недрах этого ущелья до конца времён останется кристалл, наполненный магией, которой никто не должен обладать. Пройдут годы, и эта земля породит существ, которым будет дана лишь капля этой силы, дабы они смогли защищать это место. А я теперь пуст и ничтожен. Я слишком сильно устал. Сегодня я уничтожил свой народ. Не ищите меня, я ухожу навсегда!»

– Благодарю, милорд Кайл! – кивнула рыцарю Лиэлид.

– Что, и всё, что ли? – встрепенулся Эливерт, прикорнувший на плече Насти. – Это и есть конец сказки? А лэдэины? А…

– Кайл поведал нам достаточно, – перебила его хозяйка замка.

– Ну да, это, собственно, конец истории, – пожал плечами Кайл. – Маг ушёл. Куда-то в леса… Никто и никогда больше не слышал о нём. Лэдэинов почти не осталось. Выжившие породнились с другими лэгиарнами. Их кровь, так или иначе, осталась в их потомках. Но это лишь крохотная капля. И последние строки этой истории гласят: «Так исчез великий народ «детей солнца». Так он ушёл, ценой своих жизней отстояв этот мир у сил Тьмы. Так изничтожены были лэдрау. Так погибла несокрушимая Вэйканарифь. Но не забудьте, потомки, о том зле, которое она совершила! Берегитесь, ибо погибла она, но осталось зло, ею порождённое! Бойтесь лживых речей советника, плетущего сети коварства! Остерегайтесь красоту, что в тени своей хранит фальшь…»

***

От последних слов стало как-то не по себе, и Настя зябко поёжилась. Словно старая волшебная сказка внезапно превратилась в фильм ужасов, где в конце непременно должен появиться недобитый злодей.

– А Чаша… что же? – невинно поинтересовался Эливерт. – Куда эта штуковина делась, в твоей сказке не упомянули?

– Наконец-то! – Лиэлид неожиданно улыбнулась и даже почтительно кивнула разбойнику. – Первый разумный вопрос с твоей стороны за весь вечер!

– Никто не знает, куда исчезла Чаша… – несколько растерянно ответил Северянин. – Искать её пытались, разумеется. Но у тех, кто выжил в тот день, нашлись другие заботы. Они были едва живы, потеряли всех своих близких. Вспомнили о Чаше уже намного позже. Об этом я тоже читал в