мимо потрескавшихся камней, перешагивая через заросли травы и обугленные бревна. Когда он приблизился к дальнему концу, его внимание привлек звук – бурлящий гул, становящийся то выше, то ниже.

– Джек, ты еще не нашел?

Чак уронил себе под ноги пропановый баллон и выдохнул. Джек повернулся, посветил фонариком в покрасневшее лицо брата.

– Пока нет.

Он что-то заметил краем глаза. Из-под земли сочился слабый свет, усиливаясь и ослабевая в ритме с рокочущим гулом. Джек направил фонарик на разлом. Отверстие окружали большие комья земли, проросшие сорняки сплелись в бледно-зеленый узор.

– Эй, – позвал Джек. – Это здесь, только будь осторожен. – Он присел возле дыры и воткнул фонарик в усыпанную золой землю, его луч рассекал ночь. – Не заходи дальше фонарика.

– Хорошо. – Чак согнулся пополам, тяжело дыша. – Я подожду здесь минутку.

Вскоре к нему присоединились Стефани и Райли, сложившие свои баллоны у противоположного конца фундамента.

Гудение смолкло, из темного отверстия донесся голос. От этого звука у него зашевелились волосы и пошли мурашки по телу.

Пение. Кто-то пел там, внизу, о стенах Иерихона. Перед глазами у него замелькали десятки воспоминаний. Все они были о бабушке, ездящей на ее косилке и во весь голос распевающей, пока обрезки травы летели во все стороны, «И стены рассыпались в прах».

Бабуля?

Несмотря на все ужасы, свидетелем которых он стал за последние сутки, одна мысль о том, что там внизу находится его мертвая бабушка, подвергла рассудок испытанию.

– Джек, ты идешь?

Он обернулся, увидел в дальнем конце холма три тени. Стефани нетерпеливо ждала, уперев руки в бока.

– Да, – ответил Джек, – буду через минуту. – Он замешкался. Собираюсь спуститься туда и кое-что проверить, – хотел сказать он, но передумал. До него донеслось чье-то ворчание, и он был уверен, что это жалуется на жизнь Чак. Они попытаются остановить его, а на новые споры времени не было. Джек был уверен, что отец где-то там, за лесом, возвращается сюда, чтобы закончить начатое. Если общение этого ублюдка с богом, обитающим у них под ногами, даровало ему некое всеведение, то он наверняка попытается остановить их.

Джек протянул руку, кончики пальцев едва коснулись лестницы, когда ее опоры со скрипом задрожали и из отверстия появилось бледное лицо. Джек с пронзительным криком упал назад, в траву. Дыхание у него перехватило, сердце бешено колотилось.

– Джек? – окликнула его Стефани. Он услышал ее поспешно приближающиеся шаги. Чак и Райли присоединились к ней. И они в ужасе стали наблюдать, как из ямы поднимается фигура. Джек пополз назад, отчаянно пытаясь ретироваться от того, что выбиралось из храма.

Они вчетвером смотрели, как одинокая фигура, поднявшись, отряхивается и поворачивается к ним. Дрожащей рукой Райли направил луч фонарика ей в лицо. Один глаз у нее был молочно-белым, другой – ярко-голубым, серебристые волосы искрились на свету. Фигура посмотрела на них и улыбнулась.

– Детки мои, – произнесла Имоджин.

Глава двадцать четвертая

1

О, Джини, не могла же ты оставить все как есть, верно?

Джейкоб почувствовал ее присутствие, когда они приблизились к повороту на Девилз-Крик-роуд, почувствовал, как иглу, вонзенную в затылок. Они оба предали себя могиле, следуя обрядам, составленным безымянным богом пустоты. И через их соглашение были связаны одной космической нитью. Вначале, когда они еще были запятнаны словами ложного бога, он не особо думал о ней. Но с годами Джейкоб обнаружил, что Марта Имоджин Тремли не перестает его удивлять. Она проявила себя как минимум находчивой, и он отчасти восхищался ею.

Обратить вспять связывающий ритуал было умным ходом с ее стороны. Джейкоб отправился в могилу добровольно, зная, что его пребывание там временно. То, что Имоджин была последней из шести, не вызвало у него удивления. Однако то, что она нашла свой способ обмануть смерть, торгуясь с пустотой, не только удивило его, но и произвело на него чертовски сильное впечатление.

Не думал, что ты способна на это, дорогая.

Имоджин была христианкой до мозга костей. Всегда сидела на первой скамье, никогда не пропускала воскресную проповедь, была первым голосом в хоре. После откровения Джейкоба она в точности следовала его учениям. Глазом не моргнула, когда он попросил у нее дочь, чтобы зачать ребенка. А потом всегда отводила взгляд, когда он проделывал с ее внуком всякое в недрах храма. Нет, Имоджин была всего лишь еще одной бездумной овцой в его стаде, фанатичным последователем.

Автомобильные фары высветили стоящий впереди старый сарай. Джейкоб улыбнулся, проводя узловатыми пальцами по контурам идола, лежащего у него на коленях. Он повернулся к Зику, сидящему за рулем, а затем к Бобби и Сьюзан, расположившимся на заднем сиденье. Улыбаясь, они встретились с ним взглядом. Глаза у них горели огнем. Скоро они вернутся домой, и он поведет свою семью обратно в утробу их живого бога.

2

Джек поднялся на ноги, не в силах отвести взгляд. Он думал, что готов принять ее возвращение к жизни, но теперь, когда она стояла перед ним, обнаружил, что с трудом может сохранять самообладание. Из глаз у него текли слезы, и он рассеянно вытер их, почувствовав жжение.

– Джеки, – произнесла Имоджин и двинулась в обход разлома, края мешковатых джинсов волочились по земле, рубашка сползла с одного плеча. Она протянула руки, и Джек без колебаний взялся за них.

– Бабушка, – прохрипел он. Он с трудом сдерживал слезы, подбородок у него дрожал. Она положила руку ему на щеку.

– Никаких слез, Джеки. У нас нет времени. Боже мой, как же я по тебе скучала. Позволь мне обнять тебя.

Она притянула его к себе, обхватив руками. В нос Джеку ударил смрад могилы, но ему было все равно. Он не успел попрощаться, когда это было нужно. Сейчас судьба, хоть и самая жестокая из всех, предоставила ему еще один шанс, и он не упустит его. Джек обнял ее, крепко прижал к себе и, наконец, дал волю слезам. Окружающий мир на мгновение исчез – а вместе с ним брат, сестра и племянник, – и он снова стал десятилетним мальчиком, отчаянно держащимся за единственную мать, которую когда-либо любил.

– Я же сказала тебе не плакать, – тихо