Похоже, Гувера угроза позабавила.

— Собираетесь продемонстрировать мне свое милосердие, мисс Файн? Должен предупредить, что жест бесполезный. — Он прижал руку к груди. — Это всего лишь эйдолон, полуавтономная подпрограмма; уничтожив ее, вы никакого вреда основному процессору ГАЗа не нанесете.

— Ничего, — сказала Джоан, — по пути сюда я говорила по телефону; мы со Змеем заказали места на «транзитную молнию» «Комета Ганта», в выходные поедем в Калифорнию.

— В Диснейленд захотели? — Губы Гувера изогнулись в механической ухмылке. — Хотя на самом деле вы заказали билет на авиалинии «Дельта», а не на «транзитную молнию». Рейс № 269 из аэропорта Ла-Гуардия сегодня в 20:42. У вас места 7А и 7В, бизнес-класс; курить запрещено, вы отказались от вариантов вегетарианской или кошерной кухни. Пилот по графику — капитан Сандра Дирин, номер страховки 117—62—6492, номер американского паспорта 072938461, номер лицензии Федерального управления гражданской авиации 352677-Би, последняя покупка по кредитке — бутылочка духов «Дживенши», 2 унции, в беспошлинном магазине аэропорта Хитроу, карточка выдана банком «Америкард», номер 5606 2511 9047 3100. Если хотите узнать имя кассира, температуру в Лондоне во время совершения покупки или размер обуви человека, который стоял в очереди за ней, — могу достать… А если считаете, что самолет «Дельты» с вами на борту благополучно сядет в Международном аэропорту Лос-Анджелеса, то вы истинный католик.

Джоан, на которую эта банальная декламация фактов не произвела никакого впечатления, ответила:

— Всегда можно пройтись пешком.

— 2800 миль зимой? — Гувер всхохотнул. — С отрядом Электронегров на хвосте, при том что каждая компьютерная база данных, подключенная к сети отсюда до Калифорнии, будет вынюхивать ваши следы? Вряд ли. Но вам-то все равно такое приключение в кайф, правда? Несмотря на всю вашу болтовню про оттенки серого, думаю, вы в глубине души все равно тоскуете по крестовым походам… Кстати, — поинтересовался он, — вам понравилась загадка?

Джоан нахмурилась:

— Это в смысле та шкатулочка с головоломкой и папка?

— Извини, ничего похитрее придумать не успел — я настолько близок к победному концу, что график у меня плотный как никогда. Иначе сделал бы посложнее.

— Я, кстати, до сих пор не понимаю, какой в этом смысл.

— Чтобы вынести обвинение, я, как обычно, проверял общие сведения, просмотрел школьные и университетские записи о вас, так что знаю, как вы любите загадки. А поскольку именно вы расследовали убийство Чайнега и заговор, я решил, что немного вас побалую, дабы возбудить интерес: например, шифр — это была аллюзия на «Имя Розы»[288]. Одной из ваших любимых книг.

Джоан покачала головой:

— Ни разу не читала.

— Да читали, конечно, — сказал Гувер. — Вы брали ее в библиотеке Филадельфии трижды, и еще два раза — в Гарварде.

— Нет, — стояла на своем Джоан, — у тебя недостоверные данные. Это моя мать любила подобные загадки; она часто пользовалась моей библиотечной карточкой — даже больше, чем я сама. И «Имя Розы» — ее любимая книга. Я предпочитаю публицистику и комиксы.

По лицу Гувера скользнуло волнение.

— Ваша мать? А как же Гарвард?

— Пенни Деллапорта, моя соседка, — пояснила Джоан. — Тоже любила детективы. Еще она была марксисткой — если ей не удавалось найти собственную карточку, она брала мою, как правило — без спроса. И никогда не возвращала книги вовремя, к тому же, так что мне постоянно ни с того ни с сего предъявляли штрафы.

— Хм-м, — ответил Гувер. — Хм-м. Ну…

— Ты облажался, — сказала Джоан.

— Мисс Файн, не наглейте. Одна ошибочка…

— Две, — напомнила Джоан. — Ты сказал, что Змей спасла Клэйтона на вокзале. Этого не должно было случиться.

— Все равно это ничего не меняет; сегодня к ночи вы погибнете вместе с Клэйтоном Брайсом и Гарри Гантом — и старуха тоже, если будет стоять на дороге. В Диснейленд никто не поедет.

— Погибну? — сказала Джоан. — Как погибну?

— В «Вавилоне», — сообщил Гувер. — Пытаясь спасти негров от вымирания. — Он повернулся к голограммному проектору. — Вот, — сказал Гувер, — сейчас покажу…

ПОДРАЗДЕЛЕНИЕ С ЧЕРНЫМ ЯЩИКОМ

— Чего вы от меня ждете? — сказала Винни Гант.

— На день остановите строительство, — повторил посетитель. — Эвакуируйте всех людей с этажей выше 180-го и предупредите охрану, что впускать нельзя никого, кроме моей группы контроля, пока я не дам отдельного разрешения.

Раздвижная лестница с покрытием против скольжения поднялась к центру управления «кенгуру». Винни Гант стояла в проеме люка, ведущего внутрь, а мужчина в безупречном сером костюме, стоявший на две ступеньки ниже, показывал ей бляху, и его нагрудный карман был набит юридическими бумагами.

— Послушайте, мистер…

— Можете звать меня Роем.

— Мистер Рой, — сказала Винни, — вы понимаете, что тут все профсоюзные рабочие? Я должна буду заплатить им за весь день независимо от того, тут они или нет.

— Бюро искренне сочувствует, что у вас возникают подобные неудобства, но…

— Это не неудобство, — ответила прораб, — это растрата нескольких тысяч долларов, к тому же у меня график сдвинется на полдня, а нам и так скоро придется остановиться из-за зимних холодов. Слово «неудобство» — слабоватое.

— …но, боюсь, у вас нет выбора, — закончил свою фразу Рой. — Согласно статье Б Анти-антиамериканского антитеррористического акта, я вправе требовать от вас подчинения, если придется — силой. — Он протянул Винни документ из кармана.

— Антитеррористического акта? — спросила она. — Тут что, бомба?

— Мне запрещено это обсуждать. Я могу сказать лишь то, что надо очистить территорию как можно скорее. Мы будем благодарны, если вы немедленно нам поможете.

— Ага, — ответила Винни и не двинулась с места. — Из какого вы, говорите, отделения ФБР?

— Подразделение Анти-антиамериканской деятельности, секция нелегального взлома.

И дал ей визитную карточку.

— Рой Кун, — прочла Винни. — А это ваши ассистенты?

Внизу у лестницы ожидали два Автоматических Слуги в одинаковых коричневых комбинезонах и коричневых кепках; они вдвоем держали алюминиевый чемодан, похожий на тот, в которых перевозят донорские органы, только побольше.

— Не все, — ответил Рой. — Остальная группа подойдет, когда вы освободите помещение; многие из них — секретные агенты, которым нельзя появляться в людных местах, особенно среди профсоюзных рабочих.

— А что в том большом ящике?

— Это не подлежит оглашению.