Третий только начал писать! Значит, как строить так пятилетку за три года! А как домой так только через Пять…Нет! Так дело не пойдёт!» – крутилось в его голове разжигая желание бунтануть и усиливая вскипевшие в нём гнев и обиду.

Спустя несколько дней главный герой, находящийся всё это время в плену негативного мышления и в объятьях жалости к себе, стоял на приставной лесенке зашивая фронтон. На фронтон ему было наплевать ведь все его мысли в этот момент были о сидящем в ограде на собственном вещмешке Хаме только что отспикерившим и ждущим отъезда домой. Нестерпимые зависть и злость даже не давали поговорить с пацаном, с которым на протяжении более чем годовой совместной реабилитации сложились очень даже хорошие отношения. А буквально через несколько дней его постиг второй сокрушительный удар в этом же направлении. Зёмик дождался своего звёздного часа, внезапно вечером не дотянув до полугодовой отметки недели полторы покинул деревню оставив Деде тёплые штанишки на добрую память да пару кусочков хорошего мыла чтобы повеситься. Доктор негодовал и недоумевал, задавая себе один и тот же вопрос: «Да почему так-то?! Я что проклятый что ли?! Все разъезжаются! Этот уже второй раз отсюда уезжает, а я всё сижу и конца краю этому не видать!».

И снова невыносимые чувства толкали главного героя к поиску скорейших, но отнюдь неверных способов завершения своей деревенской ссылки. В то время в деревню привезли Громозеку переименовав его по прибытию в Солевика. Личность эта была по-своему легендарная из разряда непрошибаемых. Он по возрасту немногим уступал Доку и был знаком с Ефимом и Глебом ещё по попытке выздоровления вместе с ними в их первом Центре. С тех самых пор Солевик и травился с переменным успехом периодически отдыхая в различных реабилитационных центрах. Несмотря на серьёзные «заплёты с кабинетом»361 руки у него были золотые и ему поручили подработать сруб на новой бане для равномерной усадки подсохших венцов. Он с помощью соседской бензопилы с задачей отлично справился, а Доктору предстояло спрятать следы его деятельности и всё за ним облагородить.

Так у старых друзей Доктора и Боцмана появилась возможность откровенно и обстоятельно пообщаться без лишних ушей на протяжении нескольких дней. Боцман ведь был гружённым за бани и занимался обмазыванием печки и прочими своими делами пока Док работал с деревяшками. А сторожил их как благонадёжных ставший к тому времени волонтёром безобидный интеллигентный маленький Инженер. Не успел Доктор заговорить о том, что пора валить отсюда, как глаза Боцмана засияли, он весь воспрял и ожил, вымолвив с облегчением:

– Ну наконец то! Я так долго этого ждал!

Несколько последующих дней не особо торопясь с выполнением запланированных работ старые друзья вместе мечтали о будущем, строили планы побега, обменивались информацией и компроматом на консультантов и волонтёров прикидывая кого и как из них нужно будет использовать «в тёмную», а на кого можно будет положиться в предстоящем рискованном предприятии. Эту свою кипучую иллюзорную деятельность они обильно запивали крепким чаем с конфетками поскольку Морской Волк уже оборудовал всё необходимое в бане для приготовления чая. И конечно же курили «Парламент», которым на регулярной основе Доктора со строительной командой снабжал лично Вождь. По итогу проведённых мероприятий и кропотливой работы с чувствами общее эмоциональное состояние главного героя несколько улучшилось.

Глава 13. Вперёд смотрящий

Жижа, Грач и Гоша (молодость и опыт или понты и люди)

Но далеко не стройкой единой проживал свою вторую осень в реабилитационном центре «Северное сияние» главный герой. Практически все их с Боцманом товарищи из той первой группы, в которую некогда попал новичок Доктор или уже покинули деревню или занимали определённые посты в Центре став частью лечебной команды. Старые друзья же оба оставались в статусе резидентов, но по выражению Балагура это были не простые, а блатные резиденты. Сам Бэл консультировал теперь на Тортуге и недавно обращался к Доку за советом и помощью во время битвы за урожай. У него в уличном погребе по причине излишней сырости начала покрываться белой подобной мху плесенью свежая картошка и Дока водили туда для проведения консультаций.

От Доктора и Боцмана никто больше не требовал ничего сверхъестественного они просто жили в деревне ответственно на самодисциплине занимаясь хозяйственными делами, связанными с банями, стройками и прочими бытовыми вещами, возникающими время от времени. А вторым направлением их деятельности была работа с новичками, поскольку у обоих взрослых опытных и рассудительных мужиков хорошо получалось без шума и суеты втолковать не такие уж и мудрёные азы программных наук в свежие абстинентные головы. В обмен за выполнение этих несложных функций по негласному и даже не существующему договору им был предоставлен режим максимальной лояльности со стороны Высших Духовных Лидеров.

Конечно, временами у мужиков то у одного, то у второго, то у обоих одновременно как это было недавно описано случались обострения то ли болезни Зависимость то ли просто желания жить. Но они к тому времени уже сами изрядно запутались что есть что и списывали всё подряд на проклятую Зависимость ведь так было гораздо проще для всех. Так вот в периоды обострения болячки Боцман мог внезапно перед новичком выскочить из своего любимого образа спокойного и уравновешенного старца Фуры и начать моросить при этом матерясь как последний сапожник и размашисто жестикулируя руками:

– Да как вы блядь меня все достали! Приезжаете! Уезжаете! Живёте полной жизнью! А я старый долбоёб сижу здесь третий год учу вас, учу и Шаги читаю! Господи! Да когда же вся эта хуйня уже закончится в моей жизни наконец?!

Новичок зависал в недоумении пытаясь понять, чем он мог так сильно расстроить уважаемого аксакала, невольные зрители дружно хихикали с содроганием примеряя на себя озвученный только что Морским Волком срок, а прооравшийся Боцман с довольным видом поправлял свои профессорские очки и предлагал новичку продолжить разговор не обращая внимание на его минутную слабость. Этот трюк был нацелен как минимум на трёх зайцев: помочь новичку «пошире распахнуть втягивающее устройство»362, получить признание от наблюдавшей его публики и просто «промороситься». Фокус этот в исполнении старого плута Док видел неоднократно, и каждый раз отмечал новые штрихи и детали в его постановке.

У самого же главного героя обострения болезни проявлялись как правило в приступах гордыни и высокомерия с обязательным нескрываемым «развешиванием ярлыков» на конкретных людей. Так в начале осени его дико раздражал и бесил молодой фитнес-тренер Жижа