Настя помчалась в отдел кадров.

– Клара Семёновна! Леонид Аркадьевич требует вас к себе немедленно!

– Подождёт! Я квартальные свожу! Так и скажи, через полчаса буду!

Чугуев выслушал секретаршу и распорядился:

– Когда она изволит заявиться, сообщишь мне по селектору двумя короткими гудками!

– Всё сделаю! – сказала Настя.

Когда пришла Клара Семёновна, припудренная и накрашенная, секретарша просигналила начальнику.

– Анастасия Павловна! Подготовьте, пожалуйста, копию решения комиссии профкома с решением об увольнении Клары Семёновны!

– Как?! – всплеснула руками Клара Семёновна. – Леонид Аркадьевич! Мне осталось доработать полгода до пенсии!

– Он вас не слышит, – сказала секретарша шёпотом.

– И у тебя, действительно, есть эта бумага?

Настя кивнула, закусив пухлую губу.

– Я буду обжаловать в суд! Настенька, пойдёшь свидетелем!

Настя шарахнулась от Клары Семёновны, как от прокажённой. При этом секретарша ударилась о шкаф и обронила папки. Бумаги вывалились на пол.

Клара Семёновна вышла из приёмной. Она еле доплелась до скамейки для посетителей. Села, уронила голову, потеряв сознание. До льготной пенсии ей оставалось чуть меньше шести месяцев…

Узнав от Чугуева приятную для себя новость, Никита поспешил домой. Он разом собрал нехитрый скарб, уместившийся в простую спортивную сумку, покурил перед дорожкой и бодрым шагом вышел из сторожки.

Пройдя несколько шагов, Никита остановился, как вкопанный. За воротами спортивной базы стоял воронёный джип. Никита выругался сквозь зубы. Дорога перекрыта. За тонированными стёклами не угадывался ни один силуэт. Может быть, это не бандиты? Всего лишь, какой-нибудь человек из обслуги сборной! Спасительная мысль не согрела Никиту. Тотчас пришла в голову другая – реальная. Никому не придёт в голову, ехать на базу, не уведомив никого из охраны. Охрана как раз отсутствовала, за неё "работал" Никита, в функции которого входило отвечать на телефонные звонки. Кстати, за истекшую неделю телефон ни разу не подал признаков жизни.

Выходит, бандиты. И по душу Никиты! Он сделал шаг назад, к сторожке. Не Бог весть, какое укрытие, но продержаться до прихода охранников можно!

Чтобы не выказать страха, Никита с беззаботным видом пнул камушек, взялся за голову, изображая, что что-то вспомнил. После этого он развернулся к сторожке. Десяток шагов Никита шёл в нарастающем темпе: начинал трусцой, закончил галопом. Взявшись за дверную ручку, служащую защёлкой, Никита прыжком влетел в сторожку. Закрыв засов, он облегчённо вздохнул.

– Привет, Никита! – услышал Никита голос за спиной. Плечи его опустились.

– Куда лыжи навострил? – спросил Штеф.

Никита поздоровался, пожав бандиту руку. Он сразу узнал подручного Куквы, это был не простой бычок. Штеф был другом смотрящего, если возможна дружба по понятиям.

– Так куда собрался, путник?

– Так, домой пора, – улыбнулся Никита.

– Погоди пока! – Штеф прижал ладонь к плечу Никиты, затем пихнул его, посадив на пол.

Одновременно лязгнул затвор автомата.

Никита похолодел.

– Доигрался, господин Демидов? – продолжая улыбаться, спросил Штеф.

Никита смотрел на голубоглазого рано поседевшего бандита и не мог понять: разве так выглядит смерть? Но автомата в руках Штефа не было. Его держал, стоявший в глубине избушки бычок Сява. Никита улыбнулся ему как старому знакомому.

– О чём речь? – спросил Никита, сделав попытку подняться на ноги. Вежливый Штеф тут же припечатал его к полу.

– Мужики, какой косяк за мной?

– Ты напорол их столько, что не отмазаться до гроба, – усмехнулся Сява, подмигнув Штефу.

Штеф кивнул, прикрыв веки.

– Да в чём дело-то?

– А ни в чём, мил человек. Делиться надо с ближними, а ты позабыл о ближних.

– Сява, не гони пургу!

– Что же ты, Никитушка, – ласково пропел Штеф, – мы с тобой по-людски, а ты что-то предъявляешь?

– Я, я ничего не предъявляю. Хочу знать, что случилось?

– Тебе ли не знать, козёл?! – завопил Сява, подойдя ближе. На него тотчас шикнул Штеф. Сява заглох.

Это деликатное шиканье нагнало на Никиту ужаса. Так хладнокровно ведут себя убийцы. Никита не знал точно, есть ли за Штефом мокрые дела, но догадывался, что не одно.

– Пусть молодой человек, на ответе там, – Штеф поднял указательный палец к потолку, – не посмеет сказать, что мы его оскорбляли!

– Где это, там? – Никита проследил взглядом за пальцем бандита. Вздрогнул.

– Понимаешь, когда хочешь, – сказал Штеф.

– То есть, вы безо всяких причин, решили замочить меня?

– Пошти шта! – гыгыкнул Сява.

– Но это, мужики, не по понятиям! – решился Никита на последний довод.

– А ты по понятиям нагнал вискаря, налепив этикетку со своей фамилией? – поинтересовался Сява.

– Так если в этом всё дело, тогда я не прочь переиграть! – воодушевился Никита.

– Ты уже доигрался.

– Надо думать, проиграл всё? – спросил Никита, осмелев. Он понял, что призывать к благоразумию и порядочности бесполезно. Если убьют, то убьют по-любому. Не стоит перед смертью унижаться и мочиться в штаны. Но почему бы ни выяснить причину?

– Впрочем, у тебя есть шанс, – сказал Штеф, пожевав губами.

– Шанс отыграться?

– Шанс унести ноги.

– С целой головой?

– А это уж как карта ляжет, Никита.

– Штеф, я согласен.

– Смотря на что.

– Спасибо, подсказал. А то я не догадался добавить. С вами лишнее слово скажешь, так кровью захлебнёшься.

В следующий момент Никита получил по зубам прикладом АКС. Зубы чакнули, но остались целыми. Зато губы разбились вдребезги. Кровь брызнула на футболку, окрасив верхушку нарисованного футбольного мяча.

– Пока не захлебнулся, изволь не перебивать старших! – дружески посоветовал Штеф.

Никита открыл глаза. Теперь Штеф сидел перед ним на табуретке. Никита по-прежнему сидел на полу, облокотясь о входную дверь. Рядом стоял Сява. Скорчив страшную рожу, он замахивался прикладом.

Никита молча кивнул.

– Стало быть, так. Ты сообщаешь мне номера твоих счетов, и идёшь на все три стороны!

– Почему, на три? – не удержавшись, спросил Никита, и тут же рука его дёрнулась, прикрывая разбитые губы.

– А! Очко джим-джим! – оскалился Сява.