Убийство произошло как раз тогда, когда сын премьер-министра был с нами на соревнованиях по сумо. Если бы не это, его тоже могли убить.

Я отправился вместе с ним в резиденцию премьер-министра и увидел комнату, в которой два часа назад убили главу государства. На полу все еще оставалась большая лужа крови.

Дом был полон фоторепортеров и журналистов, но снимать было запрещено, тогда они обратили свое внимание на меня и попросили сделать заявление. Я только смог сказать, что это была тяжелейшая трагедия для семьи и всей страны.

На следующий день мы должны были встретиться с покойным премьер-министром на официальном приеме, но прием, конечно, отменили.

Сидни заявил, что убийство было частью большого заговора и мы каким-то образом в него вовлечены.

– Это больше, чем простое совпадение. Смотри, шесть человек убили премьер-министра и шесть человек ворвались тогда к нам в ресторан во время ужина.

Я понял, какое отношение вся эта история имела ко мне, только тогда, когда в свет вышла очень интересная и содержательная книга, написанная Хью Бьясом и напечатанная Альфредом А. Кнопфом. Книга называлась «Правительство убийств». Как выяснилось, в то время в Японии активно действовала организация заговорщиков «Черный дракон», и именно ее члены потребовали, чтобы я поклонился дворцу императора. Ниже я привожу цитату из книги Хью Бьяса, в которой вы найдете подробный отчет о суде над убийцами премьер-министра.

«Лейтенант Сейши Кога, глава заговорщиков на флоте, в своих показаниях военному суду рассказал, что заговорщики обсуждали план действий, которые могли бы вынудить правительство ввести военное положение в стране. Они планировали взорвать Палату представителей. Гражданские лица, которые могли легко получить доступ в здание, должны были бросать бомбы с общественной галереи, а молодые офицеры должны были расстреливать выбегающих из здания членов парламента, стоя у входа в здание. Другой план, который был бы больше похож на фантастику, чем на правду, если бы о нем не было сказано в суде, подразумевал убийство Чарли Чаплина, который находился тогда в Японии. Премьер-министр пригласил господина Чаплина на чай, и молодые офицеры рассматривали вариант нападения на резиденцию премьера во время встречи.

СУДЬЯ: – Зачем нужно было убивать Чаплина?

КОГА: – Чаплин очень популярен в Соединенных Штатах, его любят капиталисты. Мы предполагали, что его убийство спровоцирует войну с Америкой, что поможет нам убить двух птиц одним камнем.

СУДЬЯ: – Почему же вы отказались от этого хитроумного плана?

КОГА: – В газетах написали, что встреча только предполагалась, но не была назначена.

СУДЬЯ: – Каков был ваш мотив для нападения именно на официальную резиденцию премьер-министра?

КОГА: – Мы намеревались свергнуть премьера, который был еще и лидером политической партии, мы хотели нанести удар в самый центр существующей власти.

СУДЬЯ: – Вы действительно решились на убийство премьера?

КОГА: – Да, это так. У меня не было личных претензий к этому человеку.

Этот же обвиняемый заявил, что заговорщики отказались от плана убийства Чаплина, потому что «возник спор о том, стоит ли убивать комедийного актера, так как шансы на начало войны и усиление власти военных после его смерти были слишком малы».

Могу себе представить состояние заговорщиков, когда они обнаружили бы, что покушались не на американца, а на англичанина: «Ой, простите, мы ошиблись!»

Самое большое внимание в нем уделяется виртуозной игре актеров, а пьеса служит всего лишь материалом для актерской игры. Если судить по западным меркам, возможности актеров строго ограничены. Там, где невозможно достичь реалистичности в передаче образа, она просто игнорируется. Например, в нашем театре сцена битвы на мечах всегда выглядит немного абсурдно и неубедительно, потому что, как бы ее ни изображали артисты на сцене, они всегда проявляют осторожность в той или иной степени. Японские же артисты исполняют подобные сцены, отвергая всяческий реализм. Они изображают бой, стоя на удалении друг от друга, делая настоящие боевые выпады и изображая попытки отрубить голову противнику или ударить его по ногам. Каждый работает в своей сфере пространства, совершая прыжки, пируэты и подтанцовывая. Это выглядит как настоящее балетное представление. Схватка исполняется в импрессионистском стиле и заканчивается застывшими позами победителя и побежденного. Но от импрессионизма актеры плавно переходят к реализму в сцене смерти.

Ирония присутствует едва ли не во всех, даже самых драматичных пьесах японского театра. Я видел спектакль, который по содержанию и смыслу можно было бы сравнить с «Ромео и Джульеттой». Это была драма о двух влюбленных, родители которых выступали против их женитьбы. Актеры играли на вращающейся сцене, которая используется в Японии уже более трехсот лет. В первом акте на сцене показывали спальню молодых людей, которые только что поженились. В течение всего акта друзья молодой пары обращаются к их родителям в надежде, что смогут уговорить их согласиться с тем, что уже случилось. Однако традиции оказываются сильнее, и родители не меняют своего решения. И вот влюбленные собираются покончить с собой с помощью традиционного японского ритуала. Каждый выстилает лепестками цветов то место, где умрет. Молодой муж должен убить свою жену, а потом и сам броситься на меч.

Слова, которыми влюбленные обменивались, выстилая пол лепестками цветов, вызывали смех у зрителей. Мой переводчик объяснил, что в репликах было много иронии, например: «Жить после такой ночи любви было бы просто невыносимо». Они обменивались подобными фразами десять минут. После этого девушка встала на колени на своем ложе смерти, которое было на некотором расстоянии от ложа ее мужа, и обнажила шею. Юноша достал меч и медленно приблизился к ней, и тут сцена начала вращаться – как раз в тот момент, когда меч должен был коснуться шеи несчастной, оба героя исчезли из поля зрения публики, а на сцене в сиянии луны появился вид дома снаружи. В зале наступила мертвая тишина. Через несколько мгновений послышались приближающиеся голоса. Это были друзья уже покинувших этот мир влюбленных, которые принесли счастливую весть о том, что родители простили своих детей. Они веселились и оживленно спорили, кто передаст влюбленным эту радостную весть. Затем они решили спеть, чтобы привлечь внимание своих друзей, но, не получив ответа, начали стучать в дверь.

– Не мешай им, – сказал один, – они или спят, или им просто не до нас.

Друзья снова начали веселиться и петь под аккомпанемент ритмичных звуков «тик-так», возвестивших о конце пьесы, а сцену медленно закрыл занавес.

Трудно сказать, как долго Япония сможет противостоять вирусу западной цивилизации. Самая специфическая черта японской культуры – это умение наслаждаться самыми простыми моментами жизни: лунным светом, цветением сакуры, тихой медитацией во время чайной церемонии. Увы, все это, вероятно, исчезнет в дыму западной цивилизации.