нас совершенно на него не злилась, когда раскрылись все секреты. Девушка что-то бурчит себе под нос едва слышно, я улавливаю только что-то похожее на «рыбьи дела», но не уверена до конца.

Обговорив последние детали о времени отъезда, предполагаемых местах посещения и отдыха, встреча заканчивается. Кира, не проронившая ни слова за все время, тут же уходит к себе в комнату, не реагируя на следящего за ней Дерека, который явно хотел с ней поговорить. Ко мне же, оторвавшись наконец от стены, подходит Дэн.

— Пойдем, поговорим наверху? — говорит он, протягивая руку.

— Хочешь посекретничать? — усмехаюсь, вставая без его помощи. В руках — блокнот, который демонстративно закрываю, а после перехватываю поудобнее ручку.

— Типа того.

Я первой поднимаюсь наверх, прохожу к своему столу, на котором стопкой высятся учебники из русской школы и тетради, и медленно опускаю на поверхность блокнот. Поздно приходит осознание, что я вновь остаюсь наедине с Дэном. Это надо бы прекращать. Я начинаю привыкать к его обществу, но все еще не понимаю, кто мы друг для друга.

Обернувшись к парню, я неожиданно вижу его всего в полуметре от себя и лишь чудом не дергаюсь назад, да отступать-то и некуда. Он бесшумно подошел так близко ко мне и теперь внимательно смотрит без тени улыбки.

— Что? — спрашиваю, вынуждая его начать разговор. — О чем ты хотел поговорить?

— О твоих снах, — выдает он, и я тут же чувствую себя незащищенной. — Мы обсудили все, да не все. Мы будем ехать ночью. Мне надо понимать, как все будет происходить.

— Я и сама не знаю, — признаюсь я, отходя к кровати, и сажусь на ее край. — Когда я ездила в Питер, я не спала в дороге всю ночь, несмотря на усталость, и потом меня вырубило на весь день в отеле. На обратном пути я уже спала всю ночь, но ни на одной ночной стоянке меня разбудить не смогли. Так что… может быть и тот, и другой вариант. По дороге в Америку я тоже не давала себе заснуть, но из-за смены часовых поясов удалось обмануть внутренние часы.

— Тебя действительно невозможно разбудить? — парень облокачивается на подоконник прямо напротив меня.

— Нужно сильно постараться, — слабо улыбаюсь. — Обычно я более восприимчива к пробуждению под конец, когда прошло уже минимум сна два-три. Но холодная вода помогает в крайних случаях.

Парень слушает меня внимательно, а под конец вдруг усмехается.

— Ты чего?

— Ты и правда как та принцесса, что спала непробудным сном. Может, поцелуй принца поможет?

Приятная атмосфера, которая сложилась во время откровенного разговора, тут же сдувается, словно воздушный шарик.

— Вот уж не знаю. К счастью, до этого я ни разу не сталкивалась с озабоченными парнями, которые набрасываются с поцелуями на спящих людей.

— В тебе вообще нет ни капли романтики, — вздыхает парень, поднимаясь на ноги.

— Это не романтика, а кошмар, — в ответ на моем лице появляется гримаса отвращения, и я дергаю плечами. — Поцелуи должны быть с взаимного согласия.

— Так, может, разрешишь проверить? — наклоняется он. Его лицо так близко. Я вижу, как его глаза опускаются ниже, и отталкиваю от себя, взволнованная.

— Иди уже. Вот еще. Принц нашелся.

Позади раздается его смех, и Дэн все же уходит, а я неожиданно чувствую, как щеки начинают предательски гореть.

21.4

В пятницу сразу после школы мы отправляемся домой. У порога нас уже ждут подготовленные сумки с вещами, которые приходится обходить, чтобы не споткнуться. Когда я оказываюсь на кухне, Кейт с довольным видом уже разливает нам по тарелкам остатки куриного супа. Кроме него в холодильнике больше ничего не осталось. И дорога впереди не близкая.

Джейн, которая в Америке вообще отказывается питаться супами, к куриному относится благосклонно после того, как кто-то в театральном кружке сказал про его пользу. Я же, как и Кира, ем немного уныло. Это не суп, а одно название. Бульон — обычная вода со вкусом, а под конец тут почти нет мяса и какой-либо гущи. Одно радует — есть захотим мы все почти одновременно, и кураторам придется остановиться в какой-то кафешке.

Не проходит и получаса, как на улице раздаются автомобильные гудки. Тут же мой телефон вибрирует — пришло сообщение от Дэна. Закрывая за собой дверь своей комнаты, я еще не до конца осознаю происходящее. И все же это не мешает включить заранее подготовленную камеру. Объектив на себя, экран, чтобы видеть происходящее, — тоже. Я натягиваю дежурную улыбку и нажимаю кнопку, но, едва открыв рот, тут же обрываю себя — позади из своей комнаты выходит Сандра.

— Ой. Привет. Ты уже снимаешь? — удивленно произносит она, приветливо махая рукой.

— Ага. Пойдем, наше путешествие начинается, — говорю я на камеру и переворачиваю ее, снимая вид перед собой.

Входная дверь дома уже открыта. Кейт оглядывается на нас, поднимая подготовленную сумку с вещами. Чемодан Джейн все еще стоит внизу — она единственная, кто набрал с собой столько вещей. Подруга же, судя по доносящимся с улицы голосам, не торопится выносить свою поклажу.

— Ты идешь? — касается моей руки Сандра, которая уже успела обуться. Я бросаю снова взгляд на пару обуви, одиноко стоящую в углу.

— Возьми пока камеру, я сейчас выйду, — бормочу я и заглядываю на кухню. Возле островка, глядя в экран телефона невидящим взглядом, стоит задумчивая Кира. Ее расстегнутый рюкзак стоит на стуле рядом.

— Ты чего тут стоишь? — подхожу к ней, наливая в стакан немного воды. — Мальчики уже приехали.

— Да, сейчас, — говорит бесцветным тоном она, и это почему-то вызывает у меня беспокойство. Я знаю, что она не хочет ехать. Правильно ли мы поступаем, заставляя ее быть с нами?

— Не переживай. Все пройдет хорошо, — говорю я, пытаясь приободрить ее, но ловлю лишь горькую усмешку. — Они ничего нам не сделают. Про эту поездку знает слишком много людей, поэтому просто расслабься.

— Тебя совсем не пугают их возможности? — спрашивает Кира чуть хрипло, и я не сразу нахожу, что на это ответить.

— Нет, почему же… пугают. Но мы все еще мало знаем об их возможностях. Если бы они хотели что-то сделать с нами, то не делали бы это так… открыто. Зачем привозить нас