Многие потом описывали бессмертный Швейцарский поход — но почти никто не захотел вспоминать ужас ночевки на Паниксе. Двести человек и почти все вьючные животные погибли. Горные пушки, которые русские тащили до сих пор, пришлось сбросить в пропасть. Арьергард Багратиона отбивался у Глариса от наседавших французов без них. Патроны тоже кончались, так что больше действовали штыком. Едва получив вести о приближении противника, князь Петр атаковал его и разгромил.

«24-го весь корпус выступил из Нейталя чрез Гларис к Вин-тенбергу, — рапортовал Суворов Павлу I. — Князь Багратион, с частью войск, им командуемых, составлял арьергард, которого оставшийся позади неприятель вознамерился преследовать. Не доходя местечка Швандена, он извещается в таком его (генерала Мелитора. — Авт.) замысле чрез полковника Сычова и посылает немедленно один батальон егерей полка его имени чрез реку влево занять возвышение, а егерский полк Миллера 3-го под командой подполковника графа Цукато и другой батальон его полка оставил пред местечком Шванденом, выстроив в линию 4 батальона гренадерских. Пройдя помянутое местечко, вскоре потом неприятель был встречен. В 7 часов утра началось сражение и продолжалось до 8-ми вечера. Неприятель имел тогда более 5000 и сражался весьма упорно, но быстрым отражением был опрокинут и прогнан до самого местечка Глариса, поражаемый жестоко штыками. Его побито более 150, в плен взято 3 офицера и 35 рядовых. Напоследок князь Багратион взял путь к назначенному лагерному месту, куда неприятель преследовать его более уже не осмелился. Итак, во все сие время неприятельский урон простирается убитыми 510 человек, ранеными и здоровыми в плен взято 367 человек». Русских было 2 тысячи, французов, по разному счету, 5 или 7 тысяч. Арьергард держал позицию всю ночь. Только наутро Багратион сам двинулся через перевал.

Спуск с Паникса оказался опаснее подъема. На противоположном склоне сильный ветер сдул снег в лощины, обнажив гладкий слой льда. Вдобавок разразилась метель. Сорвавшиеся солдаты разбивались о зловещие торчащие острые скалы. Только увидав погибающего товарища, можно было определить предательское место на тропе — и стараться найти другой путь, возможно, столь же смертельный. Солдаты пытались спускаться по заснеженным скатам в вырезанные по всему хребту лощины. Но и там дорога была не легче. В лощинах неслись с горы ледяные потоки воды чуть не по колено глубиной. Обувь износилась почти у всех — у офицеров в особенности. Вода катила вниз тяжелые камни, устоять, едва она поднималась выше колен, ни у кого не было сил. Люди были ослаблены голодом и холодом.

Выбирались опять на ледяные скаты и, положившись на русский «авось», стремглав летели вниз, вспарывая лед штыками. И тут офицерам с их шпагами приходилось труднее. Но босые генералы — Багратион, Милорадович, Розенберг, Дерфельден, Повало-Швейковский, Ферстер, Каменский — вели свои войска в бой со стихией столь же твердо, как командовали в сражениях. Суворов, всю дорогу бодрившийся и шутивший с солдатами, на спуске с Паникса ослаб. Два дюжих казака держали его вместе с лошадью с двух сторон. «Пустите меня, пустите! Я сам пойду!» — повторял временами фельдмаршал. Но казаки держали крепко и лишь иногда приговаривали: «Сиди!» Суворов повиновался.

Тепло, хлеб, мясо и водка ожидали воинов внизу. Армия имела множество больных и раненых. Все были истощены, оборваны и в большинстве босы. Но ни люди, ни природа так и не смогли изыскать преграды для суворовских солдат. Они прошли везде и сделали невозможное — историей русского оружия.

«Все сии победы пребудут новым вечным памятником неукротимой храбрости российского войска» — так оценил этот подвиг Александр Васильевич. Массена признал, что с радостью отдал бы все свои победы за один Швейцарский поход Суворова. Французы, отпущенные им на родину, старались запомнить каждое слово великого полководца. Генерал Ле Кур, которому Суворов сорвал с куста розу в подарок супруге, хранил цветок всю жизнь как драгоценность. А Наполеон, считавший величайшим полководцем мира самого себя, старательно избегал упоминания о Суворове.

Историки затрудняются найти в веках подобие Швейцарскому походу 1799 г. «Выбери себе героя, — отвечает на это сам Александр Васильевич, — догоняй его, обгони его! Мой герой Цезарь. Альпы за нами и Бог перед нами! Орлы Российские облетели орлов Римских!»

Победоносный Швейцарский поход ознаменовал завершение полководческой карьеры Суворова и войны России против революционной Франции. Коалиция с Австрийской империей и Британией оказалась невозможной из-за предательства союзниками общих и даже их собственных интересов. Военная мысль Александра Васильевича в очередной раз столкнулась не просто с косностью политиков, а с неумением и, более того, нежеланием использовать войну как инструмент достижения прочного мира.

Как воспринимал это сам Суворов? Еще в ходе боевых действий в Италии полководец замечал признаки предательства союзников, понимал их близоруко-корыстные причины и верно оценивал их катастрофические последствия. Все это он излагал в рапортах императору Павлу I, в письмах высшим австрийским чинам. Он предвидел ситуацию, сложившуюся с русскими войсками в Альпах: предательский вывод из Швейцарии австрийских войск, нарушение союзниками договоров по снабжению его армии и даже невероятное с точки зрения патриотического взгляда на русских солдат поражение корпуса Римского-Корсакова. Армия Суворова победоносно прошла через Альпы именно потому, что, следуя своему гениальному плану разгрома неприятеля атакой с фронта и фланга, полководец учитывал возможности катастрофического развития событий по всем трем направлениям. Швейцарский поход превратил мотивированные опасения Суворова в уверенность, предательство австрийцев стало фактом.

Но нельзя ли было еще исправить этот факт? Александр Васильевич исходил из верной оценки сил сторон, учитывавшей основные военные, ресурсные, моральные и управленческие факторы. Он предупреждал, что даже при значительном перевесе в материальной силе армий и флотов Британия и Австрия непременно будут разбиты, — потому что французские солдаты смелее сражаются, а полководцы умно и энергично ведут их в бой, понимая, в отличие от противников, динамику современной войны. Многочисленные, хорошо вооруженные и обученные австрийцы могли успешно сражаться, пока их командиров было кому толкать в решительный бой. Суворов силой своего гения просто навязал им победы 1799 г.

Британия не имела значительной армии, способной самостоятельно противостоять французам хоть в малой мере, и надеялась… на Австрию. Даже на море после победы Нельсона при Абукире в августе 1798 г. активно действовал, используя смелые десантные операции, только русский флот. Впрочем, и турки — еще одна союзная сила — воевали энергичнее британцев, эскадры которых лишь бесплодно маневрировали. Было очевидно, что после ухода эскадры Ф.Ф. Ушакова британский флот окончательно потеряет инициативу и будет непригодным к наступательной войне, т.е. бесполезным для победы. Пройдет всего несколько лет, и встанет вопрос: хватит ли сил флота для того, чтобы защитить Британские острова от Великой армии Наполеона. Вопрос этот останется нерешенным: Британию вновь спасет Россия.