– Стой! – совсем не дружелюбно окрикнул его один.

«Видимо, придется чуть раньше, чем хотелось!» – мысленно усмехнулся Бабич.

Он остановился и, повернувшись, смотрел на подходивших к ограде чеченцев. Но в это время особняк через три дома, на другой стороне улицы, взорвался. Крыша разлетелась, и видимая часть стены обрушилась. Чеченцы пригнулись. Борис инстинктивно бросился на землю. Снова грохнул взрыв. Кирпичное здание, судя по широким воротам – гараж, рядом с особняком взметнувшись вверх, рассыпалось. Чеченцы, петляя, будто ракетчики целились в них, бросились назад. Бабич тоже побежал в другую от взрывов сторону. Сзади ударил третий взрыв. Оглянувшись на бегу, Борис увидел выброшенное из окна человеческое тело.

«Ништяк, – усмехнулся он, – взялись за особняки командного состава духовской армии».

Он услышал отчаянный женский крик. Криво улыбнулся и, сам того не зная, почти в точности повторил слова Калмыкова:

– Наши женщины тоже кричали, они не знали, за что их взорвали. Вы сами это выбрали. Получайте по полной программе, духи! – Обернувшись, увидел клубы дыма. Злорадно улыбаясь, облегченно вздохнул: – Вовремя вы, ребятишки, шарахнули.

– Взялись наши за духов, – усмехнулся Денис. Где-то в отдалении громыхнули подряд три взрыва. – По центру бьют. – Он подмигнул Малике.

– Думаешь, в центре?

– Или около него.

– Значит, ничего не будет.

– Ты недовольна?

Малика пожала плечами.

«Чего-то ты, подружка, хочешь, – мысленно отметил Калмыков, – но молчишь. Это твои дела, а мне нужно покинуть столицу вашей гребаной республики».

– Так ты сегодня уйдешь? – спросил он.

– Не знаю.

«Меня это не касается, – подумал Денис. – Но вывести меня из Грозного, надеюсь, ты не забудешь?»

И, словно услышав его, Малика сказала:

– Когда соберешься уходить, предупреди. – Она вышла.

«Она стала гораздо разговорчивей, – мысленно отметил Калмыков. Закурив, сел на стул. – Из города надо уходить. Прощупать окрестности, желательно во время бомбежки, и если пятьдесят из ста, что можно уйти, нужно пытаться. Здесь или духи пришибут, или наши накроют ракетой или бомбой. А уж если штурм начнется, хренушки молодым солдатикам докажешь, что ты свой. Они духов со славянской внешностью и в плен не будут брать. Попался – на месте пулю в лоб. И правильно. Подожди-ка, ведь Марият куда-то с внучкой старика ушла. Куда? – Решив узнать у Малики, шагнул к двери и тут увидел в окно шедшую от калитки к дому Марият с девочкой лет четырнадцати. – Спрашивать, конечно, бесполезно. Ладно. Будем смотреть».

Борис остановился.

«Балетная труппа из Большого, что ли, прикатила? – думал он, провожая взглядом трех молодых красавиц. Камуфляж, винтовки со снайперскими прицелами. Красавицы неторопливо прошли мимо. Бабича удивило то, что на них были белые перчатки.

– Что-то говорили в ту войну про прибалток в белых колготках, – пробормотал он. – Может, имидж сменили? Судя по винторезам, скорее всего так и есть. Вполне возможно, и русская среди них есть. Сучки! Попалась бы такая крыса, с ходу на запчасти разобрал бы. Неужели не понимают, что кранты наступят? Впрочем, этот вопрос задать бы кому из стодолларовиков и заставить его говорить откровенно. Конечно, те, кто мог, из Грозного уже свинтили в темпе твиста. По-шустрому сдернули. А тем, кто остался, просто деваться некуда будет. И драться будут до последнего. И не потому, что фанатки-ваххабитки, а потому, что понимать будут – их федералы под гусеницы танков сунут и скажут, что так и було».

– Бродяга! – услышал он сзади. Повернувшись, увидел рослого белобрысого молодого мужчину в камуфляже, с автоматом на шее. – Прикурить не дашь?

– Почему же не дать? – Борис бросил зажигалку. Тот поймал. «Реакция – будьте-нате», – отметил мысленно Борис. Прикурив, белобрысый тоже бросил зажигалку. Бабич, поймав, сунул ее в карман.

– Похоже, здесь скоро жарко будет, – сказал белобрысый. – Слышал? – Он мотнул головой в сторону шлейфа дыма. – У кого-то из родственников Басаева особняк разделали. Говорят, чуть Шамиля не накрыли. Скорей бы отсюда убраться.

– Куда уберешься? – усмехнулся Борис. – Вряд ли…

– Да мы только приехали, с Солтоевым. Он сказал, что сегодня же назад.

– Командир, что ли? – спросил Борис.

Белобрысый кивнул.

– А где стоите? – как бы между прочим поинтересовался Бабич.

– В горах, – ответил белобрысый. – Точнее, у подножия. Базу наскоряк ляпаем. Федералам кусок. Потом будут в сводках говорить, что базу боевиков уничтожили. Пусть они дальше в горы сунутся, – зло проговорил он, – там им устроят праздник.

– Давно в Чечне? – равнодушно, как бы поддерживая разговор, спросил Борис.

– Так я еще в ту был, – улыбнулся белобрысый. – Задали мы тогда русским! А ты русич? – опомнился он.

– И что? – усмехнулся Борис. – Ты, по-моему, тоже не чечен.

– Чеченец, – поправил белобрысый. – При них так не скажи – обижаются. А я сам из Вильнюса. Раньше, при СССР, в разведроте морской пехоты служил. Когда Союз развалился, попробовал коммерцией заняться, не пошло. А тут военизированную организацию создавать стали. Вот я и вступил. В девяносто пятом приехал, вроде нормально. Подзаработал прилично. Тогда чеченцы платили неплохо. Сейчас, правда, они внешне спокойны, но в панике все. Федералы, похоже, останавливаться не думают, и Запад им по фигу. Басаев и Масхадов уж куда только курьеров не слали. Сейчас саммит в Турции, и туда кто-то поехал. Связи у Хаттаба хорошие. Если бы не он, и не было бы ничего, потому что народ не пошел бы за ними, как в тот раз, в девяносто пятом.

Борис увидел, что двое чеченцев в раскрытом окне первого этажа внимательно их слушают.

– Я поэтому из Грозного и свалил, – продолжал болтать белобрысый. – В горах спокойнее. Федералы пока здесь закончат, время пройдет. Если же в горы полезут, то и свинтить недолго. Там Грузия…

– Ну ты, сука! – заорал Бабич. – Тебе же платят! А ты уже думаешь, как в Грузию нарезать?!

Белобрысый, открыв рот в немом изумлении, уставился на него. Шагнув вперед, Бабич автоматом врезал ему по шее. Тот упал.

– Ты чего?! – приподнявшись и расстегивая кобуру, заорал белобрысый.

Бабич сильным пинком ударил его в лицо и снова опустил на него автомат. Он бил жестоко и сильно. Делал это с удовольствием и злым восторгом. Покосившись на окно, увидел, что чеченцы одобрительно смотрят на них, не вмешиваясь и не пытаясь остановить. Вырубив белобрысого, Борис, выхватив нож, коленом уперся ему в грудь.

– Стой! – услышал он. Повернувшись, увидел спешившего к ним чеченца. – Оставь его! – крикнул из окна один. – Ты правильно сделал. У кого в команде? – Борис хотел сказать, что у Бараева, но вовремя передумал. Один из чеченцев мог оказаться этим самым Бараевым, и что тогда будет…