Наступил июль, свадьба прошла тихо и спокойно. После венчания настроение было умиротворенным, красота обряда подействовала на всех. Молодые уехали, а Вика с Сережей и Стасом жили то в Клязьме, то в Шульгино. Мальчик с удовольствием готовился к новой жизни. Прошел собеседование в школе, им остались довольны, ему тоже все понравилось. Вика ездила с ним, поговорила с учителями, осмотрела территорию, классы, столовую и успокоилась. Все было хорошо продумано: дети находились в школе до вечера, с трехразовым питанием, прогулкой, спортом и приготовлением домашних заданий. И это очень важно, потому что надеяться на Ирочкину помощь и проверку уроков дома было бессмысленно. Им был выдан список книг, которые следовало прочесть во время каникул, с русским у Сережи были проблемы. Вика и Нина Сергеевна по очереди занимались с ним, так что дел хватало.

Москва была по-летнему пуста, никаких интересных мероприятий не происходило. В Жаворонки съездила один раз. Вероника из театра ушла, в город почти не ездила, не хотела оставлять Никиту. Бывший московский плейбой, вольный мустанг сильно сдал и выглядел гораздо старше Стаса, хотя был ровесником. Томка никуда не уехала, и с ней Вика отводила душу. Подруга изменилась, стала спокойнее и мудрее. Ходила в церковь, причащалась и выстаивала долгие службы. Ходила даже с паломниками в далекий монастырь к чудотворной иконе. Устала, ноги потом месяц болели, но была довольна. Муж ругал ее, называл сумасшедшей, Томка не обращала внимания. Вика спросила, почему она так себя не жалеет. Можно ходить в церковь, молиться вечерами, она вот молится за всех, но без фанатизма. К чему эти походы невесть куда? Это даже небезопасно. Что, у нее грехов больше всех?

– Про всех не берусь судить, но у меня их слишком много. Семь абортов, это как? Семь загубленных душ. Думаешь, легко с этим жить?

– Но ты же молодая была, не понимала. Никто нам не объяснял, в церковь не ходили, другое время совсем. Все делали.

– Но ты-то вот один сделала, это точно по глупости, девчонкой на первом курсе. И сразу поумнела. Тебя, может, Бог и простит. А я как на работу бегала в этот абортарий. Ну, понятно, у тебя поликлиника мидовская, таблетки импортные, все, как у людей. А я со спиралью отечественного производства залетела. И не я одна. Это, конечно, не оправдание. Вот и замаливаю семь тяжких грехов. Почему, думаешь, Бог мне детей не дал, когда я так хотела? Вот за эти грехи. Когда подумаешь об этом, страшно становится. Они же живые были, а их вот так, не задумываясь.

Этот разговор напомнил Вике то, о чем она старалась не вспоминать. Первый курс, опьянение взрослой жизнью, свободой, самой атмосферой, царившей в институте. Красивый второкурсник, с актерского, она даже имени его не помнит. Не любовь, так, глупость мимолетная. Она ему и не сказала ничего. С какой стати? Кто он ей? А эта очередь в коридоре! Девчонки все бледные, испуганные. Жуткая боль, никакого наркоза, просто новокаин. А с каким презрением смотрели на них санитарки! Абортницы! Сутки пришлось пролежать в больнице. Подпольный аборт делать боялась, искалечат еще. Конечно, если бы призналась маме, все было бы иначе. И палата, и обезболивание. Но Вика скорее бы умерла, чем призналась. После этого романчики заводила чисто платонические, ждала, когда влюбится по-настоящему. Думала, это будет Игорь Панов, а оказался Стас. А после рождения девчонок мама заказывала ей таблетки из-за границы. Но за тот грех, за ту маленькую душу придется отвечать, а она и думать забыла. Если бы не разговор с Томкой, то и не вспомнила бы. И она сделала все, что подруга посоветовала. Пошла в церковь, читала специальную молитву, постилась и причастилась. Томка спросила, ощущает ли она легкость в душе после причастия. Вика никаких особенных перемен не заметила, но кивнула.

В августе вернулись молодожены. Ирочка выглядела довольной и счастливой. Сразу принялась наводить в квартире Ильи уют и порядок. Как Вика и предполагала, помощницу по хозяйству она взяла новую, и вдвоем они вполне справились с переездом. Квартира оказалась просторной, удобной, пять комнат и свой кусок крыши с зимним садом. Илья купил ее давно, когда еще занимался бизнесом. Ира смеялась: «На честно заработанные, мы не коррупционеры какие-нибудь, взяток не берем, откаты презираем. Мы на зарплату живем, хорошо, что она большая. А жене с подозрительным банкирским прошлым никто не запрещает свою квартиру сдавать, если налог платит. И то, что она потихоньку в семейный бюджет будет докладывать, никто и не заметит. А Илюшечка не нарадуется, какая Ариша хозяйка чудесная, всегда у нее деньги есть. И умница, и красавица, и экономная! Вот повезло!» Вика улыбалась, радуясь за дочь, и просила не переходить границу разумного, Илья не дурак, его не так просто обвести вокруг пальца. Если у него принцип содержать семью на свою зарплату, то это надо уважать. Зачем ей дразнить гусей? Но Ирка отмахивалась, да делать ему нечего, как только семейный дебет-кредит проверять. Он государственные дела решает. Сережа активно помогал в устройстве своей новой комнаты и одобрял все, что предлагала мама. Конечно, мамой она была безответственной, но отношения у них сложились вполне дружеские, Вику это устраивало. Нельзя же требовать от Иры всего сразу. В школе он будет под присмотром, в выходные командовать станет Илья, а ему она доверяла.

Анечка после отпуска вернулась возбужденная и переполненная впечатлениями. Голос у нее был радостным, столько надо рассказать, волшебная страна, лучший отпуск! Где они только не были! Она так ждет маму с папой, новостей столько, что дня не хватит! Нет, не хочет по телефону, пусть скорее возвращаются. Стас повеселел, он очень переживал из-за разрыва Ани и Дэвида, и прежний оживленный голосок дочери успокоил его. Вику обрадовало, что Аня даже не упомянула о разводе, который должен был состояться на днях. Значит, успокоилась, поездка пошла на пользу. Еще бы, столько впечатлений! Бразилия. Может, и они со Стасом съездят? Вот Алик приедет, расскажет. Он тоже был доволен путешествием и уверял, что Анюта спокойна, настроена оптимистично и все у нее будет хорошо. Собирался вернуться в ближайшие дни. Вика торопила, они со Стасом улетают в середине августа. Сережа устроен, все ему нравится, так что надо домой, не хочется, чтобы Анечка оставалась одна.

Алик позвонил через три дня, он в Москве, прилетел вчера вечером.

– Вот и хорошо, – обрадовалась Вика. – Отдохни с дороги пару дней, и увидимся. Я соскучилась. Расскажу подробно про все чудеса с нашей Иркой. Хорошо, что она все-таки влюбилась, я уж боялась, что так и проживет без всякой радости, любуясь в зеркале единственно-любимым лицом.

– Что мне отдыхать? Давай завтра встретимся, если ты свободна. Ты на даче? Можешь днем в город приехать? Когда тебе удобней?

– Да мне все равно. Лучше после двух, вдруг пробка на Ярославке? Но может, тебе отоспаться сегодня-завтра? У нас еще две недели в запасе, успеем наговориться.

– Нет, Вик, давай завтра. Знаешь кафе «Академия» на Волхонке? В три часа, нормально?

– Ну да. А почему на Волхонке?

– Я в галерею хочу зайти утром, кое-какие дела есть. Да и место там тихое, поговорим спокойно.

– Ладно. А потом можем в Пушкинский зайти, там наверняка какая-нибудь выставка есть.