– Да ладно, не придирайся к женщине. Вышла замуж, сменила фамилию, потом опять овдовела, – пожимает плечами Стефан. – И характер у неё от такой трудной жизни явно испортился, – добавляет он, сделав первый глоток. – Но мы с тобой на своём веку какой только дряни не пили. Переживём.

Отдаёт бутылку, с хрустом потягивается, говорит одобрительно:

– Какая смешная жизнь!

– Да не то слово. Только драконов в ней не хватает. Я тут подумал, может, ты меня на две тысячи лет назад отправишь?

– Чего?!

– Ну сам же сказал, чтобы у нас драконы водились, надо было ещё пару здешних тысячелетий назад во всех обитаемых поселениях по Проходу в неведомое открыть. Или это не ты говорил?… Ладно, неважно. Мне та эпоха не очень-то нравится, если там всё, как в учебниках пишут. Но это даже и хорошо. От безысходности сразу кучу Проходов открою, лягу на пол, заплачу и куда получится вознесусь. Зато у нас будут драконы. Круто я придумал, скажи?

– Я сейчас убью тебя на хрен, – вздыхает Стефан. – Своими руками. Так мне будет спокойней. Хоть какая-то определённость! И тебе профит, легко и приятно помрёшь.

– Да ладно, – смеётся тот, почему-то ужасно довольный. Я шучу. Причём в основном над собой. А драконов, по идее, можно как-нибудь вынуть из хаоса. Они там точно должны быть. Я о них знаешь, как в детстве мечтал?

– Из хаоса добывай на здоровье, – соглашается Стефан. – Надо будет научить их среди бела дня вламываться в супермаркеты, или где там ещё сейчас народ собирается. Я бы на это с удовольствием посмотрел.

– Договорились, попробую. У меня, знаешь, такое счастливое ощущение – вопреки опыту, да и просто здравому смыслу – что теперь всё должно быть легко.

мы не знаем, когда

Безмятежный блаженный дух по имени Семнадцатый Нож Са Шахара – её по-прежнему так зовут, это вполне обычное дело, Ножи Севера, устав от жизни без своего настоящего имени, после смерти забирают его с собой и носятся с ним как с писаной торбой – короче, безмятежный Семнадцатый Нож Са Шахара сидит, предположим, на условной террасе условно заоблачной виллы на вечном райском морском берегу, который, теоретически, только тень, отброшенная миром ликующих духов в один из его наилучших дней, а на практике – дан ей сейчас в ощущениях. Да в таких, что только держись.

Безмятежный дух Семнадцатый Нож Са Шахара улыбается и подливает, будем считать, что вина другому духу, скорее просто блаженному, чем безмятежному, у этого духа счастливое, иначе тут невозможно, но всё же довольно напряжённое бытие. Он, она (у духов не бывает гендерной принадлежности, но мне не хочется неуважительно называть незнакомого духа «оно») – прежде состоял, состояла в свите древней жрицы Тамары, вечной Верховной Тьмы; по человеческим меркам, это примерно спецназ. Свита давно распущена, но та, кто когда-то была Тамарой, оставила своих лучших сотрудников в этом ликующем зыбком раю с последним, не то чтобы вечным, но долгосрочным заданием: присматривать за теми безмятежными духами, которые раньше были Ножами Севера, и по мере необходимости их опекать. Вечная Верховная Тьма питает к ним понятную слабость, как бабка к любимым внукам, а духи из Ножей обычно получаются, скажем так, избыточно безмятежные. Иными словами, та ещё гопота. По-человечески это понятно: после жизни, целиком заполненной трудной работой, самоотречением, одиночеством, долгом и прочими аскетическими испытаниями, любому охота расслабиться. И тут наконец-то приходит счастливая смерть!

Короче, у бывших Ножей Чёрного Севера в этом раю репутация. Даже так, РРРРепутация, с большой буквы «РРРРы». Не то чтобы они кому-то вредили, в раю поди навреди. Наоборот, остальные безмятежные духи, задержавшиеся здесь ради отдыха и наслаждений, только рады возможности поучаствовать в их весёлых скандалах, азартных играх и безудержных кутежах. Просто сами Ножи иногда заигрываются, срываются, входят в штопор, выходят за собственные пределы и за пределы зыбкого рая, теряют контроль, ну и в результате рождаются потом где попало; хуже того, кем попало! Беда даже не в том, что прекрасный отпуск безнадёжно испорчен, хотя это тоже довольно обидно. Но по-настоящему плохо, что при таком случайном, небрежном, спьяну, на спор или просто сдуру осуществлённом рождении даже самый безмятежный из духов может сломаться под тяжестью жадного смертного мира и совсем себя потерять.

Поэтому та, кто когда-то была Тамарой, оставила здесь лучших из своей прежней свиты и каждого на прощание попросила: «Девчонок моих береги». Все Ножи Севера при жизни были девчонками; в мире духов это не имеет значения, но всё-таки немножко имеет – как роза из крема на торте, для красоты. Безмятежным духам, которые получились из этих девчонок, нравится по старой памяти считать себя хоть отчасти, условно, а всё же девчонками, иногда даже выглядеть таковыми, причём непременно красотками по меркам своих эпох. Безмятежные духи часто бывают смешными и трогательными в своих проявлениях, особенно бывшие человеческие шаманы и Северные Ножи.

В общем, безмятежный дух Семнадцатый Нож Са Шахара сидит на террасе виллы и пьёт вино в компании старого мудрого блаженного духа, который с ней дружит не по обязанности, а по велению сердца, но при этом всё-таки опекает и бережёт.

– Отговаривать поздно, – говорит Семнадцатый Нож Са Шахара. – Я возвращаюсь. Им помощь, прямо скажем, не помешает, а я их люблю. Я решила. Я так хочу. Такова моя воля. А значит, всё уже происходит – прямо сейчас.

– Но так не бывает, – растерянно отвечает её опекун, который буквально только что эту новость услышал и ещё не пришёл в себя. – Там так дела не делаются. В реальности такого типа надо сперва родиться младенцем и вырасти…

– Ну уж нет! Обойдутся. Я не согласна. Не настолько я дура, чтобы младенцем рождаться на нашей Другой Стороне!

– Понимаю и целиком разделяю твоё возмущение. Но таков порядок. Нельзя просто взять и свалиться на них с небес.

– А я возьму и свалюсь! – смеётся Семнадцатый Нож Са Шахара. – Не бывает никаких «не бывает»! Где угодно случаются чудеса. Я так красиво оттуда ушла, что мне теперь там всё можно. Та реальность меня запомнила навсегда. Да там и без меня чёрт знает что творится! Моё появление принципиально ничего не изменит. Мир уже давно научился вовремя жмуриться, чтобы не объяснять себе невозможные чудеса.

– Далась тебе та реальность, – вздыхает мудрый блаженный дух. Ей, ему ясно, что спорить с Са Шахарой бессмысленно: она не просто болтает, а уже понемногу, пока незаметно, но непреклонно воплощается там.

С другой стороны, – думает опекун Са Шахары, – дурного-то с ней не случится. Младенцем рождаться не собирается, значит себя не утратит; остальное переживём. А как с её воплощением, в корне противоречащим местным законам природы, будет справляться реальность, меня не касается. Пусть хоть на атомы разлетается, мне-то что.

– Ещё как далась! – энергично кивает Семнадцатый Нож Са Шахара. – Я же там на работе была, и все удовольствия упустила. Причём что там в принципе есть какие-то удовольствия, только в самом конце поняла. Когда уходила оттуда, локти кусала. Думала: моя смерть, конечно, отличная штука, но рановато за мной пришла. Ух, я бы сейчас развернулась! Но фиг мне, пришлось умирать.