Тем временем с севера приходили новости одна тревожнее другой. Гасдрубал шел в Италию, и шел быстро. Еще в конце прошлого года послы из Массилии донесли, что пунийская армия прибыла в Трансальпинскую Галлию и активно пополняется наемниками из местных кельтов. По данным послов, Гасдрубал намеревался идти через Альпы уже весной, как только будут свободны перевалы (Ливий, XXVII, 36, 1–4).

Карфагенская монета с изображением Гасдрубала Барки, брата Ганнибала (?).

Так и случилось: в Риме не закончили мобилизацию, а консулы еще не выехали к своим войскам, когда стало известно, что переход армии Гасдрубала через Альпы уже начался. По сравнению с теми опасностями, которые пришлось преодолевать на своем пути Ганнибалу, поход его брата был на удивление легким и быстрым. Причина была в том, что местные племена, в свое время едва не уничтожившие в горах пунийскую армию, теперь отнеслись к пришельцам совсем по-другому. То ли они, как объясняет Тит Ливий, уже привыкли к проходящим по их территориям иноземным войскам и знали, что самим им при этом ничего не угрожает, то ли Гасдрубал сумел более надежно, чем брат, обеспечить их лояльность, но помех по дороге ему никто не создавал. Наоборот, его армия только пополнилась добровольцами из арвернов и прочих кельтских племен, желающих повоевать в Италии. Кроме того, и в самой Италии его уже ожидали союзники: восемь тысяч лигуров были готовы присоединиться к нему, когда он переправится через горы (Ливий, XXVII, 39, 1–10).

Столь быстрый переход пунийской армии через Альпы оказался неожиданным не только для римлян, но и для Ганнибала, который, узнав о нем, стал спешно сниматься с зимнего лагеря и готовиться идти навстречу. Однако все достигнутые преимущества были упущены, когда армия Гасдрубала вступила в долину Пада. Желая, очевидно, своими успехами привлечь еще больше кельтов Цизальпинской Галлии, Гасдрубал начал осаждать Плаценцию, в скором падении которой не сомневался. Однако, вопреки его ожиданиям, колония не сдалась, а попытки взять ее штурмом либо не были удачными, либо не проводились вообще. Потеряв время и ничего не добившись, Гасдрубал прекратил осаду и отправил к Ганнибалу гонцов (четырех кельтов и двух нумидийцев) с письмом, в котором говорил, что намерен соединиться с ним в Умбрии (Ливий, XXVII, 39, 6–12; 43, 1).

Тем временем Ганнибал, узнав об осаде Плаценции и подозревая, насколько это может задержать брата, тоже на некоторое время замедлил свое продвижение. Его остановка, впрочем, не затянулась, и он повел армию на север, в Саллентинскую область. По пути пунийцы подверглись нападению войск претора Гая Гостилия Тубула, который, по словам Ливия, «учинил страшное побоище», в результате которого Ганнибал потерял четыре тысячи человек и девять знамен (Ливий, XXVII, 40, 10–11). Сомнительно, впрочем, чтобы единственный легион Тубула смог нанести пунийцам такой ущерб. Более серьезными неприятностями грозила Ганнибалу встреча с войсками Квинта Клавдия, вышедшими навстречу ему из Саллентинской области. Не желая оказаться зажатым между двумя вражескими армиями, Ганнибал отступил в Бруттий (Ливий, XXVII, 40, 10–12).

Тем временем консул Клавдий Нерон, приняв командование своими легионами, пошел на юг. Под Венузией он встретился с войском Гая Гостилия Тубула, лучшие воины которого перешли под командование Нерона. Теперь, опять же по словам Тита Ливия, консул располагал сорока тысячами пехоты и двумя с половиной тысячами всадников (не очень понятно, как такое количество солдат можно было набрать из двух легионов Нерона и одного – Тубула, даже учитывая союзников) (Ливий, XXVII, 40, 13–14).

Ганнибал тоже пополнил армию отрядами, расквартированными в Бруттии, и направился в Луканию. Туда же двинулся и Клавдий Нерон. Противники встретились у Грумента, который Ганнибал надеялся взять по пути. Его лагерь стоял всего в полутораста шагах от городского вала, а в полутора милях от пунийцев расположились римляне. Врагов разделяло поле, слева от карфагенян ограниченное холмами. После нескольких мелких стычек Нерон решил воспользоваться особенностями местности и, копируя прием Ганнибала, ночью спрятал за холмами отряд во главе с военным трибуном Тиберием Клавдием Азеллом и префектом союзников Публием Клавдием, а наутро вывел из лагеря армию в боевом порядке. Карфагеняне приняли вызов, и сражение началось. В разгар дела из-за холмов в тыл карфагенянам ударила засада, и Ганнибал, чтобы не быть отрезанным от лагеря, поспешил отступить, благо было недалеко. Разгрома удалось избежать, и хотя цифры потерь карфагенян снова могут показаться завышенными (восемь тысяч человек и четыре слона убито, больше семисот человек и два слона захвачено), Ганнибал не чувствовал себя в силах продолжить сражение. Простояв несколько дней на месте, в течение которых римляне предпринимали попытки атаковать его лагерь, в одну из ночей он удалился, оставив видимость присутствия, на север, в Апулию (Ливий, XXVII, 41; 42, 1–11).

После того как Нерон понял, что Ганнибал ушел, он, дав легионерам разграбить вражеский лагерь, поспешил в погоню. На следующий день он догнал пунийцев недалеко от Венузии. Правильного сражения не получилось, но и на этот раз контакт с неприятелем стоил Ганнибалу ненужных потерь: более двух тысяч убитых (Ливий, XXVII, 42, 14–15). Не желая расходовать силы на борьбу с Нероном и оказавшись перед необходимостью пополнить успевшие поредеть войска, Ганнибал, идя ночами через горы, сумел оторваться от консульской армии и отступил к Метапонту. Пока его воины отдыхали, командир метапонтского гарнизона Ганнон набрал в Бруттии новое пополнение, после чего Ганнибал вернулся к Венузии, от которой проследовал дальше на север, к Канузию. Все это время Нерон контролировал его передвижения, но в новые сражения не вступал (Ливий, XXVII, 42, 15–17).

Тем временем четверо кельтов и два нумидийца, которых Гасдрубал отправил передать письмо брату, пытались найти его армию. Пробираясь по чужой стране, они смогли пересечь с севера на юг всю Италию. Осечка произошла уже в самом конце пути, когда они, пытаясь догнать Ганнибала, в то время отступавшего от Венузии к Метапонту, спутали направление и попали в окрестности Тарента. Здесь, на одном из полей, их захватили римские фуражиры и отвели к пропретору Квинту Клавдию. Из допроса стало ясно, что они несут письмо от Гасдрубала к Ганнибалу, и Квинт Клавдий под усиленной охраной переправил их вместе с письмом, которое сам так и не посмотрел, Нерону (Ливий, XXVII, 43, 1–5).

Когда консулу стало известно предполагаемое место встречи пунийских армий, он понял: в его руках шанс, от реализации которого зависит исход кампании, а в перспективе и всей войны. Теперь, чтобы его не упустить, необходимо было действовать быстро и решительно, и Нерон не побоялся рискнуть. Он сразу же отослал письмо Гасдрубала в сенат, приложив к нему свое, в котором не спрашивал разрешения, а только объяснял, что будет предпринимать в сложившейся ситуации. Сенаторов его планы шокировали. Зная, что Гасдрубал направляется в Умбрию, Нерон оставлял порученное ему направление и шел наперерез. Чтобы прикрыть Рим, он советовал перебросить туда легион из Капуи, войска, охраняющие город, разместить в Нарнии (в Южной Умбрии) и провести дополнительный воинский набор (Ливий, XXVII, 43, 5–9).