Разумеется, вполне возможно, что Вульф во время рекогносцировки внезапно увидел Л'Ан-о-Фолон и вспомнил слова Стобо, сказанные ранее. Но даже если он понял, наблюдая с помощью своей подзорной трубы, что местность, судя по всему, обороняется весьма слабо, Вульф был слишком старым воином, чтобы не представить: Монкальм мог просто устроить ловушку. В конце концов, имелась вероятность такой же военной хитрости, которой и он сам неоднократно пользовался при Монморанси, хотя так и не смог спровоцировать Монкальма.

Возникает подозрение: подробная достоверная разведывательная информация относительно Л'Ан-о-Фолон могла быть предоставлена французским дезертиром в тот самый момент, когда Вульф был почти на грани отчаяния.

Предположение о подобной «тайной работе» кажется настолько достоверным, что возникли целые теории конспирологов. Самая распространенная из таких версий гласит: Биго и Кадет, помня о том, что они были казнокрадами, наконец-то оказались на грани полного разоблачения. Они замыслили довести Квебек почти до падения, чтобы замаскировать свое собственное преступление. В итоге, заговорщики отправили к Вульфу агента, чтобы сообщить ему: Л'Ан-о-Фолон останется без охраны. Кадет, безусловно, поставил задачу отвести охрану из Фолона. Но возникает вопрос: действительно ли он добавил государственную измену к остальным своим преступлениям?

Идею о том, что Бугенвиль оказался настолько околдован чарами мадам де Венн, жены его кузена, что не смог сосредоточиться на своих военных обязанностях, следует отнести к миру романтической литературы, но не истории. Единственный убедительный довод всех проповедников теорий конспирации заключается в том, что Кадет предупредил все французские посты на реке: ночью 12 сентября по воде пройдут дружественные лодки с продовольствием. Но затем поход лодок с продовольствием отменили, не предупредив об этом часовых. Безусловно, здесь имеется какая-то тайна. Но более правдоподобным объяснением, судя по всему, следует считать простую некомпетентность, а не сложный заговор.

Самое вероятное объяснение заключается в том, что Вульфа навел на мысль относительно Л'Ан-о-Фолон французский дезертир в один из тех странных моментов непредвиденных обстоятельств, которые часто возникают в истории. Но каким бы не оказалось объяснение, идею заронили в ум Вульфа, и командующий начал действовать быстро и эффективно.

Теперь у командующего было два важных преимущества. Он знал о неохраняемом районе на участке французских линий обороны, удобном для нападения. Вульф имел возможность сосредоточить там все свои силы.

Во время проведения операций в верховьях реки в Пуэнт-о-Трембль ему пришлось оставить более 1 000 солдат для охраны базового лагеря на острове Орлеан и батарею на высотах Леви. Теперь во время атаки на таком небольшом расстоянии от Квебека Вульф мог бросить и эти силы в предстоящее предприятие, увеличив численность войск до 4 600 солдат. Подробные инструкции отправили на высоты Леви и остров Орлеан, чтобы привести солдат в состояние полной боевой готовности для крупного наступления в 4 часа утра 13 сентября, а также для сбора плоскодонных десантных лодок и эскортирующих военных кораблей.

Но Вульф ничего не рассказал своим бригадирам относительно объекта новой операции. За несколько часов до начала штурма они продолжали оставаться в полном неведении. Испытывая определенную тревогу, Монктон, Таунсхенд и Мюррей составили почтительное письмо, в котором задавали вопрос генералу о его целях и намерениях. Вульф написал скупой ответ, датированный 12 сентября (8.30 вечера), подтверждая: целью остается Л'Ан-о-Фолон. Он внушал подчиненным, что те могли бы догадаться об этом и сами после того, как 11 числа он вместе с ними провел разведку.

Такое отношение со стороны командующего, который ожидал от своих бригадиров полного участия в боевых операциях и высокого боевого духа, кажется экстраординарным. Чем же это можно объяснить? Сторонники Вульфа говорят о «соображениях безопасности» и заявляют (что выглядит еще более эксцентрично): неразглашение планов своим подчиненным является «доказательством гениальности» Вульфа.

Но правда, скорее всего, заключается в другом: это было мелким и довольно низким проявлением власти, свидетельствующим о его раздражении и неуважении к своим офицерам, которые довольно часто косвенным образом выражали сомнения в компетентности Вульфа.

Между тем, Монкальм и французы совершенно не могли догадаться о намерениях Вульфа. Слишком самоуверенный французский командующий писал Бурламаку, когда британцы уходили из Монморанси: «Относительно того, что происходит здесь, полагаю, Вульф действует как игрок в „топ-э-тинг“ [ныне забытую французскую азартную игру. — прим. автора], который, сыграв слева, затем играет справа, а [потом] — в середине. Мы должны сделать по возможности все, чтобы распрощаться с ним».

Он ожидал, что атака начнется по центру линий фронта в Бопорте, либо произойдет удар по Квебеку. Монкальм не забыл об угрозе высотам над Квебеком, но, похоже, решил: там дело ограничится попыткой отрезать линии снабжения французов, чтобы заставить их выступить.

Охватывая все эти варианты, Монкальм перебросил полк Гайена с востока Квебека (он располагался около реки Сен-Шарль) на запад (фактически, это место оказалось рядом с Л'Ан-о-Фолон). Командующий включил его в состав подвижного оборонительного подразделения Бугенвиля. Но затем, что поразительно, через двадцать четыре часа командующий приказал полку вернуться на свою бывшую позицию.

Эта запутанная ситуация привела в дальнейшем к возникновению легенды о том, что Водрейль приказал этому полку вернуться на реку Сен-Шарль — в тыл за войска Монкальма. Имеется и встречная легенда: когда Монкальм отдал приказ вернуться, Водрейль протестовал против этого во весь голос.

Эти более поздние упражнения в перекладывании вины друг на друга вполне естественны, если помнить: в течение двадцати четырех часов полк Гайена дислоцировался точно в том месте, которое разрушило бы новый план Вульфа. Некоторые исследователи пытаются найти смысл в противоречивых и путаных сообщениях. Они заявляют, что приказы от 6-го числа не изменяли, а полк Гайена, выполнявший свою роль в качестве мобильного резерва в районах выше или ниже Квебека, не находился поперек пути из Л'Ан-о-Фолон к городу Квебек, а располагался всего лишь где-то в этом районе.

Но какими бы ни были наши соображения относительно общей эффективности деятельности Вульфа в 1759 г., следует признать: погрузка на борт лодок в ночь с 12 на 13 сентября стала военным шедевром. Неизвестно, являлся ли Вульф одним из тайных первых разработчиков научного ведения войны, или Королевский Флот выполнили всю реальную часть работы за него. Но командующий смог выбрать единственную ночь в сентябре 1759 г., которая идеально подошла для всех поставленных им задач.

Британцы спуститься вниз по реке, никем не замеченные. Все произошло во время отлива. Это не могло быть только удачей, если мы немедленно не отбросим все наши соображения о вероятности, а вместе с ними — и претензию на рациональную точку зрения на космологию. Контр-адмирал Чарльз Холмс, эксперт в вождении кораблей за Квебек, ясно объяснил: имелись три основные проблемы в снятии с якоря в поселении Сент-Николя и безопасном переходе к Л'Ан-о-Фолон: расстояние до пункта высадки десанта, сила отлива, ночная темнота.