В заключение хотелось бы отметить, что викинги, которые долгое время находились вне родины и, в частности, на службе у иноземных правителей, в большей или меньшей степени перенимали достаточно экзотические для Скандинавии не только элементы местного вооружения, но и защитного снаряжения. Так, например, саги повествуют о франкских шлемах дружинников Олава Толстого и Магнуса Доброго. Кстати, воины последнего, по сообщению Арнора Скальда Ярлов, были вооружены «по-гардски», то есть на древнерусский манер. Особенно колоритно выглядели северяне-наемники из византийской гвардии «варангов». «Сага о людях из Лаксдаля» живописует одного из них, исландца Болли Боллесона, следующим образом: «Он был в… дорогих одеждах… Кроме того, на нем был пурпурный плащ, а на поясе меч… его перекрестье и навершие были украшены золотой резьбой, а рукоять была обвита золотой нитью.

Кольчуга. Европа, X-XII вв.

На голове у него был золоченый шлем, а на боку красный щит, на котором был изображен золотой всадник. В руке у него была пика, как это принято в других странах. Везде, где они останавливались, женщины оставляли все свои дела и только смотрели на Болли, и на его великолепие, и на его сотоварищей». Рядовые «варанги» сохраняли традиционное оружие североевропейской пехоты – секиры на длинных топорищах. Их кольчуги, доходящие до середины бедер, и характерные шлемы конической формы с наносником дополнялись необычной для Скандинавии защитой голени и предплечья воина поножами и наручами, набранными из узких, расположенных продольно железных пластин.

Средневековые хронисты, обращая серьезное внимание на свойства скандинавов как воинов, в частности на их поведение в битве, а также их обычаи, связанные с войной, сообщали, что они очень воинственны и отважны в битвах. Так, например, сравнивая воинские и моральные качества скандинавов из разных мест северного региона, хронист Адам Бременский отмечал, что: свеоны (шведы) особенно свободолюбивы, что «они славятся своей силой и битвами, в которых независимо от того, сражаются ли они на конях или на кораблях, показывают себя превосходными воинами»; даны – «столь презирают слезы и рыдания, а также другие выражения скорби, которые у нас считаются нормальными, что плакать у них не положено ни о своих грехах, ни о смерти близких». Что же касается норвежцев, то, по словам Адама Бременского, в «Норвегии воспитываются храбрые воины, ибо сочные плоды не смягчают их нрав. Норвежцы чаще нападают на других, чем подвергаются нападениям… Движимые недостатком дела на родине, они обходят весь мир и посредством пиратских набегов на всевозможные земли добывают богатства, которые привозят домой, восполняя, таким образом, неудобства своей страны». А вот что говорит Снорри Стурлуссон устами одного из своих героев, сравнивая норвежцев и исландцев: «Многие в битве проворнее вас, исландцев, поскольку вы не так привычны к ним, как мы, норвежцы, но никто не отважнее вас». «Сага о Сверрире» подтверждает высказывания Адама Бременского, рассказывая о том, что скандинавы в сложных условиях предпочитали быструю смерть мучительному умиранию и самоубийство позорному плену; хронист считает это «обычаем язычников». В целом можно сказать, что скандинавы в эпоху викингов, когда война была повседневностью и входила в жизнь людей Севера как ее важная составная часть, были в основном отважными и безжалостными воинами, смелыми и любознательными мореходами и любителями чужого добра. Только из такой среды могли выйти люди, подобные Эйрику Рыжему («Сага об Эйрике Рыжем»), который открыл Гренландию и провел там три года, или его сыну Лейву, «рослому, сильному и видному человеку, умному и сдержанному», который «поехал искать новые страны, о чем было много разговоров» и в результате доплыл до Америки. Это были суровые люди, о них говорили, что они «редко слушаются и редко извиняются». Среди них был знаменитый датчанин Рагнар Лодборг Кожаные Штаны, который в IX веке воевал в Англии. Или Хрольв Пешеход (герой одноименной саги из саг о древних временах), которого отождествляют с известным викингом Ролло (Роллон), что в 911 году вынудил короля Франции Карла Простоватого заключить с ним мирный договор и дать ему в лен будущее Нормандское герцогство. Кстати, насилие как образ жизни оставалось частью скандинавского характера в Средние века довольно долго, несмотря на то, что христианство к тому времени уже прочно установилось в Скандинавии и, что называется, пустило корни. Некоторые исследователи пытаются списать все особенности военного дела у скандинавов на одно лишь поклонение богам войны. Но во многих смыслах бог войны являлся симптомом культуры насилия, но не ее причиной. Свидетельства принесения в жертву плодов победы путем ритуального их уничтожения встречаются в датских болотах в виде окаменелостей времен Железного века, о них также говорится и во «Всеобщей истории» (Эрозия, жившего в IV–V веках. Жертвоприношение служило у скандинавов инструментом выполнения особых клятв. Иногда захваченные в бою трофеи, будь то вооружение или пленники, посвящались богам в обмен на оказание помощи в выигрыше новых сражений. Убеждение, что поля битв представляли собой области, принадлежавшие могущественному богу войны, оказалось достаточно живучим и сохранялось у северян долгое время после того, как более южные германские племена континента приняли христианство. Имя скандинавского бога войны не всегда одинаковое, и не только потому, что оно часто скрывается под эвфемизмами и метафорическими титулами. Существовало по меньшей мере два такого рода божества, как узнаем мы из подробностей, приводимых Снорри Стурлусоном: это Тюр, если можно так выразиться, узкопрофильный бог войны, битвы, поединков, хранитель воинских правил, и Один, отец богов и также бог войны и военных дружин, покровитель героев, который решает, кому из живущих на земле конунгов даровать победу, а кого обречь на позор (есть мнение, что Тюр был верховным богом до тех пор, когда его культ не был смещен культом Одина). В отличие от Тюра Один более сложная фигура, область интересов которой не ограничивается каким-то одним полем деятельности, а касается всех аспектов властной политики. Религия скандинавов не была проникнута моральным пафосом, нравственные понятия добра и зла в абстрактной форме были им чужды. Но вместе с тем эта религия придавала напряженность жизни. Так, по верованиям скандинавов, умершие попадали в Хель – мрачное царство мертвых, где царят холод, печаль, где все бездеятельны. Но воины, павшие в бою, считались избранниками Одина. Скандинавы считали, что воин должен принять смерть на поле боя с оружием в руках, только тогда он попадет в золоченые палаты Одина – Вальгаллу, где есть место только доблестным воинам, которые будут участвовать в последней битве богов. Такая религия воспитывала в скандинавах непреклонность и бесстрашие даже перед лицом поражения и смерти. Военную удачу скандинавы считали одним из главных признаков благоволения богов.

В древнескандинавском обществе основным воинским соединением являлось, по сути, все племя, которое состояло из родов или семей (в древненорвежском языке для обозначения такой расширенной семьи использовалось слово «aett»). В обществе, где семья или род являлись основополагающей боевой единицей, воинская подготовка была частью повседневной жизни. У скандинавов в то время все поведение человека подчинялось одному требованию, принципу: способствовать благу своего рода.