Какое-то время собеседники продолжали смотреть друг в глаза, после чего Янг первым отвел взгляд в сторону. А затем присел на то же место на нарах, с которого он недавно поднялся.

– Что же вас так сильно напугало из моей прошлой деятельности? – после некоторой паузы поинтересовался Янг.

Теперь пришло время встать со своего места Максимову, так ему было легче вести свой монолог.

– Я полагаю, что та история, которая меня так потрясла, потрясет и воображение ваших соотечественников – американцев. Причем их даже больше, чем меня. Вполне допускаю, что им может быть наплевать на то, как американец Саймон Янг в уже далекие от них 90-е годы связался сначала с албанскими сепаратистами, а потом и с албанской мафией и творил с ними бесчинства на сербской территории. Ведь сербы для ваших соотечественников сродни варварам, которых сам бог велел уничтожать. Вот вы и уничтожали. Полагаю, что и другая история – про то, как вы вместе с албанцами наладили торговлю живым товаром, а именно юными девушками из Восточной Европы – тоже может оставить равнодушными ваших соотечественников, поскольку и эти невинные создания проходят у них по категории трэша, отбросов. Однако если ваши земляки американцы узнают, что сотрудник Центрального разведывательного управления Саймон Янг приложил руку к похищению и убийству их соотечественницы, юной дочери бывшего американского сенатора, приехавшей в Италию на каникулы, то вот тут их реакция будет совершенно иной. Можно прямо сказать, что электрического стула вам однозначно не миновать. Ведь одно дело – расстрел сербов и насилия над украинками или молдаванками, и совсем иное дело – убийство и закатывание в бетон юной американки с последующим возведением на ее могиле ресторана, цинично названного именем покойной – «Джулия». Вам назвать район в Риме, где стоит это заведение, чтобы вы не сомневались в нашей чрезвычайной информированности? Район Монтеверде, территория риони Пинья. Так что убиенная девственница в бетоне – это та самая история, которая заставит стыть жилы у каждого, кто об этом услышит. Можно себе представить, как охочие до сенсаций журналисты распишут своим читателям последние минуты перед смертью этого невинного создания. И в каком виде они изобразят тех извергов, которые сотворили это чудовищное преступление. И все ради того, чтобы удовлетворить похоть развратного братца известного итальянского политика – Лучано Валенти. Кстати, вашего приятеля и попутно информатора.

– Вам этого никогда не доказать! – судя по тому, как задвигались желваки на скулах Янга, он был в ярости и еле сдерживался от того, чтобы наброситься на Максимова.

– Вы полагаете, что именно нам придется это все доказывать? Мне же видится совершенно иная картина грядущих событий. Свой досконально задокументированный рассказ, в котором есть показания нескольких очевидцев и участников тех событий, мы переправим к вам на родину, например отцу невинно убиенной вами девушки. Как вы думаете, что он сделает: отправит эти документы в камин или все же заинтересуется и захочет возобновить свое давнее и неудачное расследование? На мой взгляд, ответ очевиден. Нет такого отца, который не захотел бы отомстить убийцам своей юной дочери. Или у вас на этот счет есть иное мнение?

Вместо ответа Янг внезапно сорвался со своего места и набросился на собеседника. Но тот явно ожидал такого поворота событий, поэтому встретил противника достойно: одним движением перехватил занесенную для удара правую руку и, заломив Янгу ладонь, опрокинул его на бетонный пол. Американец вскрикнул от боли, попытался освободиться от захвата, но не сумел – Максимов оседлал его сверху и продолжал выворачивать ему руку. Наконец, Янг сдался – забил свободной ладонью по бетону. Слезая с него, Максимов произнес:

– Еще раз повторяю вам, Саймон: моя смерть принесет вам одни сплошные неприятности, ведомство, которое я здесь представляю, обрушит вашу карьеру сразу после того, как до него дойдет новость о том, что со мной случилось непоправимое.

Растирая рукой вывихнутое плечо, Янг привалился спиной к стене и, выдержав паузу, спросил:

– Чего вы от меня хотите?

– Да нет же, Саймон, это вы хотите, причем очень сильно. А именно: сотрудничать с нашим ведомством на предмет его информирования о делах вашего ведомства в обмен на наше молчание о ваших жутких делах в Италии. Скажу прямо: нам трудно будет это скрывать с моральной точки зрения, поскольку такие преступления не имеют срока давности и должны быть разоблачены. Но мы пойдем на это, если вы поможете нам предотвратить другие, не менее жестокие преступления, которые, возможно, будет готовить ваше ведомство или люди вроде вас.

– Вы хотите меня завербовать?

– Называйте это как хотите, но смысл будет один: вы должны снабжать нас той информацией, которую мы от вас запросим.

– И с чего вы хотите начать?

– С вашей гордости – с Фараона, который со вчерашнего вечера нашел прибежище в американском посольстве в Москве.

– Откуда вы это… – Янг от удивления даже не смог договорить до конца свою фразу.

– Вы забыли, Саймон, что даже у тюремных стен есть свои глаза и уши, – улыбнулся Максимов.

– Что конкретно вас интересует?

– Только одно – возможность не дать вашему агенту покинуть пределы России. Он натворил достаточно грязных дел, чтобы по их совокупности сменить комфортабельную территорию вашего посольства на одиночную камеру нашей Лефортовской тюрьмы. Вы должны нам в этом помочь.

По лицу Янга было видно, что это предложение его не сильно обрадовало. Впрочем, Максимов на иную реакцию с его стороны и не рассчитывал. Однако продолжал гнуть свою линию:

– По вашей кислой физиономии я понял, что вас мои слова обескуражили. Однако у вас нет выбора, Саймон. Вы расчетливый коммерсант, поэтому должны прекрасно понимать, чем может грозить вам попытка нас обмануть. На кону стоит не только ваша карьера, но и жизнь. Упомянутый мною бывший сенатор, отец невинно убиенной вами девочки, живет в штате Колорадо, где смертная казнь, как вам известно, не отменена. Поэтому, если Фараон, не дай бог, окажется в Штатах, то уже спустя несколько часов будет известно, в какой именно тюрьме находится тот электрический стул, который примет в свои объятия ваше бренное тело.

– Но чем я могу вам помочь, если Фараон сейчас в Москве, а я здесь, в Каире? Нас разделяют тысячи километров.

– Странно слышать подобные речи от человека, который числится сотрудником «Индастри электроникс». А беспроводная связь? Найдите повод связаться с вашими боссами в Лэнгли и осторожно намекните им, что вербовка Фараона – ваша заслуга. И что его судьба вам не безразлична. Думаю, у ваших боссов не должно возникнуть каких-либо подозрений в отношении «крестного отца» Фараона, к тому же регионального резидента.

Все еще потирая больное плечо, Янг медленно поднялся на ноги и, опустив голову, молча направился к двери. На полпути Максимов бросил ему в спину свою последнюю просьбу, больше похожую на приказ:

– И найдите, пожалуйста, повод, чтобы уже к ужину я сменил эту одиночку на свой номер «сьют» в отеле «Найл Хилтон».