– Вот оно что? Выживший маг Света. Редкое сокровище и редкой опасности враг Церкви.

– Таковы твои суждения, брат Себастьян?

– Таково Слово Господа-Кузнеца и подвижников Церкви. Нечестивое ремесло магии, преступное более всех прочих, – даже сношения с мёртвыми душами и исчадьями Пекла, – люменомантия, преступно подобная истинным чудесам святых. Ей нет места в мире.

– Ты неправ, брат Себастьян. Я был послан сюда волей Его, наделённый небесным ярлыком и Даром магии Света, чтобы наконец объединить расколотое. В грядущем понадобится нам нерушимое единение между Церковью и волшебниками. Я – плоть от плоти амлотианин и урождённый маг. Я – синергия.

Великий Инвестигатор молчал, стоя перед юношей, воплощавшим всё, против чего боролся этот петрианец. Он молчал в задумчивости, едва заметно поворачивая голову, будто пытаясь прислушаться к чему-то. Быть может, брат Себастьян ожидал вести свыше? Но в тот час ангелы не снизошли до него. Посему, сухой старик двинулся прочь, тяжело поднимая и опуская посох. Брат Марк последовал за ним.

Исварох смотрел на свои руки, будто на какое-то чудо, его мозг пульсировал от потока образов, подрагивали веки. Немного оправившись, погребальщик выпрямился и взглянул на благодетеля.

– Зачем ты это сделал, мальчик? Зачем погубил себя?

– Моими устами говорит Кузнец, а значит, они не могут лгать. Обещанное да исполнится в полной мере.

– Но не при нём. Божий Обвинитель возведёт тебя на костёр.

– Сначала будет суд.

– Не суд, а прелюдия к обвинительному приговору. Ты не видел этого, а я был там много раз. Я помогал сжигать людей, и сейчас, этими самыми глазами, что ты мне вернул, я вижу в объятьях пламени тебя самого.

– Всё в воле Господней.

– Чушь.

– Исварох, иначе быть не могло. Брат Себастьян пришёл сюда открыто. Открыто задавал вопросы в надежде на честные ответы. Будь я лукавцем, правда была бы на его стороне, а на моей – кривда. И всё это было бы одной огромной ошибкой, ибо нет никаких сторон, все мы на одной стороне, Божьей стороне.

– Это не помешает ему разделаться с тобой. Надеюсь ангелы сойдут с небес дабы защитить тебя, потому что я не смогу. Поверь, я уже сталкивался с силой вашей Церкви, она смяла меня, выбросила и растоптала.

– Всё в воле Божьей, – повторил Обадайя покорно.

– И скоро все мы её узнаем…

– Пожри вас Гедаш, стойте! – воскликнула Улва, которая доселе не могла вставить и слова. – Что происходит?! Что… что… почему?! Кто был этот старый олений помёт?!

Взгляд Исвароха заставил её перекоситься. Глаза делали его лицо незнакомым, чужим, они отталкивали своей выцветшей блеклостью, были почти как у мертвеца, на склерах даже виднелись маленькие тёмные пятна.

– Тощий старик, прятавший своё лицо, Улва, обладает властью в этой земле. Властью судить и выносить приговор. Он может придать огню кого угодно. Как только Себастьян захочет, всё здесь, абсолютно всё, запылает. А твой младший братец расстарался, чтобы так и случилось. Я уже слышу лязг оружия и топот сотен пар солдатских сапог.

Улва прислушалась, но ничего не услышала.

– Это правда? Ты поставил свою и наши жизни под угрозу… просто так?

– Улва, тебя вообще не должно здесь быть, – мягко напомнил юноша. – Мой путь был предначертан лишь мне. Тем не менее, ты сделала великое добро, спасла меня от одиночества, и не только. Ты прошла этот путь со мной до сего момента, дальше я отправлюсь один, как было предначертано. Спасибо тебе за…

– Заткнись доходимец! – рявкнула северянка, подступая с желанием отвесить Обадайе хорошую оплеуху.

Но как только она занесла руку, загремел гром, ночь вспыхнула, на миг став днём, и над Обадайей вознёсся исполинский силуэт; его крылья закрывали небеса, а меч был воздет для удара. Улва отступила, ей хватило доли мгновения чтобы почувствовать смертельную угрозу.

– Что это было? – спросил Исварох почти шёпотом.

– Архангел, – в тон ему ответил Обадайя, глядя на испуганную Улву с болью в глазах. – В ту ночь, когда Ундариэль Эхо Молота снизошёл, дабы сообщить мне о предназначении, один из архангелов был приставлен надзирать надо мной.

Улва, ещё чувствующая невероятную грозную мощь, которая проявилась на долю мгновения, тем не менее собрала всю волю в кулак и заставила себя думать, говорить, жить дальше. Не все, познавшие свою ничтожность столь ясно и явно, были способны на такое.

– Тебе не нужна ничья защита, – выкрикнула она обвинение.

– Защиты Господней достаточно.

– Ни один меч земной не сможет защитить лучше, чем клинок небожителя. – Исварох сделал несколько шагов к северянке. – Улва, правда печальна, ему никогда не была нужна защита, он добрался бы без нас. Ни одна сила не могла причинить ему вред, ни одна сила не смогла бы остановить его. Ты понимаешь?

– Да, – зло и горько ответила она, – я не нужна, поняла, хватит разжёвывать.

Юноша и мужчина молчали, дева сосредоточилась на том, чтобы не упустить ни единой позорной слезы.

– И злиться не на кого, правда? Ты меня не звал, ты хотел отослать меня обратно, я просто навязалась, потому что решила будто тебе нужна помощь, защита. А тебе не нужно ничего, только твой далёкий и беспощадный бог.

– Улва, нет таких слов, которые бы описали, насколько я благодарен тебе за…

– Пошёл в задницу, мелкий доходимец. Я потратила на тебя больше времени и сил, чем оно того стоило, и даже разозлиться не могу. На себя разве что.

– Улва…

– Раньше ты существовал по указке моего никчёмного отца, а остаток жизни будешь следовать за другим отцом, большим и незримым, которому на тебя ещё больше плевать.

Вдали послышался лязг оружия, крики, топот множества пар сапог.

– Всем опуститься на колени! Именем Святой Инвестигации!

– Церковный Караул уже здесь. Они ждали отмашки Великого Инвестигатора, даю голову на отсечение.

Улва громко шмыгнула носом, она так и не упустила ни слезинки. Глаза Обадайи пылали мягким, но явным светом, чистым как его душа. Мертвенно-бледный Исварох прислушивался, – крики раздавались со всех сторон, Инвестигация окружила Сад.

– Они скоро будут здесь.

– Они уже здесь, Исварох, – поправил Обадайя.

Среди фруктовых деревьев замелькали серые мундиры, кирасы из полированной стали, зазвучали громогласные литании братьев Иоанна, команды офицеров. Скоро вокруг древней оливы появилось кольцо из суровых солдат, среди которых возвышались огромные монахи-воины с молотами в руках и кольчугами под белыми хабитами.

– Именем Святой Инвестигации вам приказано сдаться! – прозвучал сильный голос откуда-то из-за передних шеренг.

Дева-воительница, которую переполняла ярость, выкрикнула зычно: