адекватных действительности книг, насыщая их привносимыми контрабандой смыслами.

«В эротических историях нет ничего плохого. Если читателю про секс не рассказывать, – он уснет на третьей странице. А так, между сексом, можно и серьезные вещи протолкнуть, никто и заметить не успеет» – говорил Дон Ахмед в «Пурге». Герман и проталкивает.

О том, что в наше мелкое время роман трансформируется в интернет-блок, Садулаев писал и в «Таблетке»: «Писатель – тоже скульптор. Поэтому роман и эпос мертвы. Крупной форме нужны крупные характеры, личности. О наших мелких душонках в занюханных безобразных телах можно писать только юморески а-ля Петросян. Если добавить в петросяновщину немного мата и педерастов, получится stand-up show a-la Comedy Club. Даже у серьезных писателей, таких, как я, романы всё больше напоминают блог в интернете». Время воспринимается случайным, оторванным, подвешенным в пустоте, лишенным выхода в будущее.

В противоположность этому в своей первой книге «Радио Fuck» Герман пишет: «Мои книги – алмазный кусок дерьма, большой, сверкающий кусок самого высококачественного дерьма. И вы увидите в них свет, Истину, Будду. В сценах секса, в падении духа, в мерзости и растлении. Ибо вершины мои и пропасти».

Герой этого романа Герман Литвинов говорит, что пишет о настоящем – «о любви, о духе, о революции». Он противопоставляет себя «клоунам, а не писателям», которых «хоть задницей ешь. У них «тотальный стеб заменил литературу. Выебываются друг перед другом, перед критиками и “продвинутой аудиторией”, кто дальше поссыт. У кого струя длиннее». У них всё «НЕ ВСЕРЬЕЗ». «Постпелевинская проза».

Садулаев отмечает дефицит мужского в литературе, поэтому он и призывает «оставаться на батареях». Этот призыв противостоит вопросу, с которым застыли литераторы: «Расслабиться не желаете?» или «Чего изволите?»

Современное искусство оперативно записалось в обслугу новому правящему классу. Оно «не идет впереди полка со знаменем, не встречает грудью ледяные торосы, не жалеет, не зовет, не плачет. Современное искусство стоит у обочины шоссе с бутылкой минеральной воды без газа в приподнятой руке и то и дело нагибается к открытому окну притормозившего автомобиля: “Расслабиться не желаете?”» – пишет Герман в «Таблетке».

«Современный российский писатель несет на себе рюкзак ответственности и полномочий “русского писателя”, оставшийся нам от веков девятнадцатого и двадцатого. Но мы карлики. Нас за этим рюкзаком и не видно», – сказал Герман в интервью (http://bolshoi.by/persona/pisatel-german-sadulaev-moya-zhizn-sploshnaya-mistika/). Необходимо преодолевать это обмельчание. Избавиться от инерции дезертирства, которое делает мелкими, и «оставаться на батареях».

Всё это последствия диктата глобального постмодернизма, цель которого отучить людей думать: «рационально мыслящие люди не нужны. Бесполезны. Мешают. Вредны». Поэтому и редеет полк читателей, поэтому и остра проблема непонимания, которая постоянно печалит Германа. Постмодернизм, когда «не нужно уже никому никакого смысла», когда идет уничтожение смысла. Своеобразная игра на самоуничтожение. Суицидальная «русская рулетка».

Постмодернизм проявляется во всех сферах жизни общества. Подготавливает почву для торжества капитализма. Присутствует он и в политике, его там особенно много. Его устраивает публика с лоснящимися мордами, «оборотни», проповедники пустоты. Это и есть настоящие враги «всех, кто искренне любит Россию, – вот эти иуды с лоснящимися от внутреннего жира мордами. С ними дискуссия невозможна. Потому что у них нет никакой позиции, никакой идеологии. И вместе с тем они могут занять любую позицию и примерить любую идеологию. Когда споришь с ними, то всё равно, что стреляешь в тени, – все пули проходят мимо. Они – оборотни. У них только одна цель – продолжать обманывать, обкрадывать, насиловать нашу родину. Им безразлично, под каким флагом это делать. Они циники и постмодернисты от политики. Они воры и негодяи» («Оставайтесь на батареях!»).

Герман призывает вернуть смыслы, которые выхолощены повальным постмодернизмом, превратившим всё в игру, кривляние, фарс, цинизм. Призывает наполнить и раскрасить мир смыслами, преодолеть пустотность.

В мир необходимо вернуть метафизику. Литературу вывести из сферы обслуживания и вернуть в нее социальность, которая также метафизична. С этим ведь напрямую связан и вопрос веры – главного условия выживания страны, цивилизации, о чем будет рассуждать в одной из своих лекций его герой Иван Ауслендер.

Девяностые – стихия победившего постмодернизма, который реализовал проект зловещего фэнтези. Взять хотя бы то, что произошло в Чечне. Или по всей России, когда контрабандой под маской благих намерений новые реалии вторглись в страну, оккупировали ее и сделали ее простых граждан рабами.

«Доброе утро, рабы. Теперь вы наши рабы, у вас больше нет надежды на счастье, веры в равенство и справедливость» – таким открылось наше пробуждение, как писал Герман в книге «Я – чеченец!». Началось время «мрачного пессимистичного фэнтези». Об этом надо обязательно сказать, открыть людям глаза на эту реальность.

Влечение к небу, о котором он говорил, прошло. Рабы чаще всего забывают о небе, им до него нет дела. Они бредут с хомутом на шее по жизни, уткнувшись в землю. Но не будем их называть рабами – пусть это будут «новые люди», которые пришли вместе с новыми реалиями. Погруженные в сиюминутное, они пребывают в иллюзорном представлении, что чуть ли не достигли вечности. «Они искренне верят во всё, что тут. Они серьезны. Например, деньги. Еще очень важно, во что одеваться. Особенно на какой машине ездить. И они будут жить вечно, вечно жить тут. На земле», – писал он в финальном рассказе «Двери небес» книги «Я – чеченец!».

В двери небес теперь никто не стучится. До них нет никакого дела. Человек в дурной бесконечности бегает по кругу. Это иллюзия вечности сиюминутного, бренного, горизонтали, которая выдается за единственно возможную и осуществимую реальность. Ценность имеет только то, что объективировано. Так ты попадаешь в рабство, в спираль кругов ада и начинаешь двигаться по ним вниз, к ледяному озеру, дыхание которого уже чувствуется на поверхности.

«Днем ты работаешь за деньги. У тебя нет принципов, ни целей, ни идеалов. Ты просто работаешь за деньги. А куда ты тратишь деньги? Ты пропиваешь деньги, почти все, и еще тратишь их на девушек» – это уже атмосфера «Радио Fuck». Человек растрачивает себя, а между тем «время твоей жизни падает, как топор на плаху, отрубая часы, дни и годы».

«Радио Fuck» – дебютная книга Садулаева. И практически непрочитанная. Ее Герман аттестует как «роман о современной жизни». И дальше разъясняет: «Я виноват, что ли, что жизнь сейчас такая… бессюжетная… вернее, в ней сразу много сюжетов, как будто идешь по саду расходящихся тропинок одновременно во все стороны… или как будто смотришь одновременно несколько программ по телевизору, переключая каналы, и между ними нет никакой связи, пока не подорвут какой-нибудь небоскреб и все каналы не начнут синхронно транслировать