Добавил к рюкзаку автомат и разгрузку со снаряженными магазинами. На душе стало спокойнее. Они не поймают меня со спущенными штанами.

Я выглянул в большую комнату, где на столе по-прежнему работал подключенный к биолокатору ноутбук. В режиме ближнего наблюдения он рисовал положение живых объектов на дальности до полусотни метров. Придушенные синдромом «Х» гражданские почти не давали отражения. Их было немного, и почти все они спали, как и положено замученным жизнью людям.

В маленькой комнате о чем-то вяло беседовали мои ребята. Где-то на пределе дальности двигались несколько оранжевых искорок патрульных, да в соседней девятиэтажке, превращенной в огневую точку, слабо светилась пара клюющих носами бойцов.

Я был единственным источником возмущения в среде. Локатор во всех подробностях записал мою панику и теперь мигал окном на экране, докладывая, что был обнаружен объект, имеющий подозрительную мозговую активность. Поглядев на характерные зубцы, я вынужден был признать, что сильно сбрендил буквально не из-за чего.

В дом до сих пор никто не ворвался и, судя по всему, не собирался врываться. Вечер снова приобрел медлительность и текучесть, свет лампы из раздражающего стал мягким и приятным.

Я опустился в кресло, стараясь сообразить, к чему был этот приступ откровенности у девчонки. «Попытка заставить признаться? – пронеслось в голове. – Не слишком похоже». Саша-Лена улыбнулась, она поняла, что и до меня дошла вся глупость приступа истерической паранойи.

– А кто этот Лукьянов? – поинтересовался я. – У нас такого нет.

– Он из ФСБ вроде, – пожав плечами, ответила девушка. – Назначал мне встречи в «Корстоне» на Косыгина.

– Ну ничего не меняется, – иронически заметил я. – Там «комитетчики» народ оприходовали, еще когда «Корстон» патриархально звался «Орленком».

Это меня окончательно успокоило. Де-факто столица разделилась на районы, управляемые каждый своей ментовской кодлой. Наш командир просто пошлет гэбню подальше ради собственного выживания.

А если потребуется, задействует сотни кадровых сотрудников, примкнувших военных с бронетехникой и полторы тысячи бомжементов сборного контингента.

– Я была права, ты не собирался взрывать город, – сказала Саша-Лена, подведя итог наблюдений за моими метаниями.

– Это почему? – на всякий случай поинтересовался я.

– Ты ведь подумал, что сейчас спецназ начнет в окна лезть?

– Есть такое, – кривясь от досады, признался я.

– Так что ж ты не активировал свои устройства? Отчего ты так скромненько взял котомку с барахлом и автомат, вместо того чтобы устроить торг, угрожая взрывом.

– Откуда ты знаешь? – возразил я. – Может, все давно готово? Может, мне достаточно кнопку нажать? Или кодовое слово произнести? Или у меня тут все заминировано? Стоит какие-то приборы задействовать, например тот же биолокатор выключить или от компьютера отключить?

Словно подтверждая мои слова, биолокатор свистнул, показывая возмущение в энергопотоке. А следом в дверь аккуратно постучали.

– Волк, вы там не спите? – донеслось сквозь тонкую деревяшку. – Мы уходим. Закройте за нами.

Саша-Лена проворно нырнула под одеяло.

– Иду, – согласился я.

Мои последние гости, которые, как я думал останутся ночевать, торопились уйти. Ребята, стараясь не пялиться в сторону кухни, где в клетке сверкала глазами адская кошка, прошмыгнули в прихожую.

– Волк, ты, конечно, извини, – сказал Васька. – Но мы услышали, у вас там разборки идут какие-то. Решили, что лучше вам ругаться без посторонних.

– Ну и оставались бы, вам-то чего? – заметил я.

– Мы люди деликатные. Тем более весь сон от криков и бубнежа как рукой сняло. А потом вы мириться станете, кроватью скрипеть… Лучше уж домой.

– Ну и чешите, – грубовато ответил я. – Завтра только чтобы без опозданий.

«Да, неудобно получилось, – пронеслось у меня в голове, когда я закрыл дверь за гостями. – Ну да ладно»…

– Какие претензии у новоявленных отцов подземного государства ко мне? Боятся, что я их повзрываю? Мне это на кой?

– Не думаю, что тебе это надо.

– Мои старые дела, про которые полканчик этот наверняка тебе рассказал, покоя им не дают? Так сказать, найти и предать справедливому суду? Так знай… Террористические акты с использованием бомб инициированного распада случились на территории других государств.

При изготовлении этого оружия не было использовано взрывчатых веществ и, боже сохрани, ядерных материалов. Более того, вряд ли они смогут доказать, что я вообще производил какое-то оружие…

– Они могут… – возразила девушка. – Помнишь, весной этого года ты ездил на границу Московской и Владимирской областей…

– И что? – возразил я.

– Направленный взрыв огромной мощности, который нарушил связь во всем Северном полушарии…

– А при чем тут шарлатан-экстрасенс? – агрессивно поинтересовался я.

– Ну кто еще развлекался с самогенерирующимся разрядом?

– Мало ли? Работу Чернетского читал не только я. Могли быть и другие продолжатели.

– Не было других. Да и какая разница? Они хотят, чтобы ты работал на них.

– А я не хочу…

– Вот видишь, – сказала девушка, и в ее голосе проступили нотки ужаса и восхищения. – Именно ты хочешь определить порядок нового мира, стать его хозяином и вождем человечества.

– Не просил я об этом.

– Ты ведь сам говорил про предопределенность.

– Я бы такое не выбрал. А впрочем, неважно.

Я отвернулся от девушки, разглядывая цифры на будильнике.

– А это действительно так? – осторожно поинтересовалась она.

– Не буду настаивать. Но, когда цепь событий выстраивается по вполне определенному вектору, есть о чем задуматься. Двигаясь по направлению, я удачлив и силен.

– Иван Андреевич, а может, ты не будешь ограничиваться общими фразами?

– Тебе фактов надо, мяса, – вдруг разозлился я. – Да пожалуйста. Когда меня выписали из госпиталя, я доходягой был. Тяжелая контузия от взрыва, повреждения от пуль и осколков. Такая вот цена у игры в героя.

Меня в кресле возили. Сначала даже кресла не было. По всем инстанциям мать с отцом бегали. А их отфутболивали. Ну, знаешь, что положено, на то наложено. И сколько нужно иметь сил, чтобы это выцарапать. Ладно, не буду грузить реалиями социалистического государства.

Я был молодой, горячий. Стремился вернуться туда, снова воевать. Свято верил в науку, выполнял все назначения. Отец выпрашивал у врачей системы реабилитации. Но чем больше я старался делать упражнения, тем хуже мне становилось.

С Евгением Санычем мать познакомилась вроде бы случайно. Он забежал перед электричкой в гастроном на Дорогомиловской. Увидел маму, разговорился и вместо Апрелевки с авоськами пошел к нам домой. Теперь я понимаю, что дед, безвылазно живущий в пригородном поселке, не имел никаких шансов пересечься с женщиной из Перово.