– Я не о том… Оказаться в нужное время, в нужном месте, быть подготовленным к эпохе изменения мира. – Все на роду написано. Задолго до рождения было определено, кто станет олимпийским чемпионом, президентом, мультимиллиардером. А кто обычным инженером, простым менеджером, вонючим бомжом. Было расписано, кого в моровый год сволокут в овраг, а кто скроется в метро. Было записано и про нас.

– В смысле, про тебя?

– Да, и про меня, – ответил я, не дожидаясь, пока она обзовет меня удачливым шарлатаном или холодным, беспринципным обманщиком.

Блаженное безмыслие окончательно испарилось, и я вдруг почувствовал сильнейшее раздражение. Что могла понимать девчонка?

– Ты не понял, – настойчиво продолжила она. – Тебе повезло, как не повезло ни одному шейху или президенту.

– Хочешь, чтобы тебе так же повезло? – иронически спросил я. – Оказаться в девятнадцать лет военным инвалидом, отработанным шлаком системы…

– Но ведь ты сейчас готов стать основателем нового мира.

– В каком смысле?

Внутри что-то обиженно констатировало, что рано я расслабился. Тяжелый день нервных разборок продолжается.

Полный нехороших предчувствий, я зажег лампу на стене. После темноты неяркий светильник показался ослепительным. Саша-Лена от неожиданности прикрыла глаза руками, но не стала выказывать неудовольствия.

– Ты готов установить новый, справедливый порядок, при котором люди не будут топтать друг друга и разрушать природу, – продолжила она. – А тем, кто воспротивится, ты можешь противопоставить что-то действительно мощное.

Девушка села на кровати, подняла руки и занялась волосами, отчего ее шикарные, упругие груди с торчащими сосками призывно заколыхались.

– Ты про что? – спросил я настороженно.

– Я случайно узнала, – замялась Саша-Лена. – Ты, если бы захотел, смог бы разнести весь этот город к чертям собачьим.

– Интересно, откуда узнала? – в голове зашевелились самые дикие догадки и подозрения.

– Про твой сто седьмой гараж только ленивый не знал, – Саша-Лена мягко улыбнулась и продолжила: – Все были в курсе или догадывались.

– Там всего лишь части микропористых батарей, – возразил я.

В голове пролетело: «Попал!»

– Не надо быть великим физиком, чтобы понять, что устройство, которое дает неограниченную энергию, сможет стать и очень мощной бомбой.

– Не думай, что это так просто, – заметил я. – Даже замкнув контакты накоротко, скорей всего добьешься только расплавления источника тока.

Память услужливо подсказала, что надо особым образом переставить отражательные экраны и запустить специальную модуляцию.

– Верно, исследователи не смогли добиться даже этого эффекта. У тебя были и другие источники.

– Ага, Давалка-Зажигалка, – угрюмо произнес я.

– Какая зажигалка? – не поняла девушка. – А, та самая медсестра, которая умела прикуривать сигарету без огня.

– Откуда ты это знаешь? – уже совсем недружелюбно спросил я, отодвигаясь. – Кто тебе рассказывал?

– Тот, кто заставил меня докладывать о твоих делах. Полковник Лукьянов.

– Вот ведь блядь, – вырвалось у меня. – Что он тебе обещал?

Рука сама нырнула под подушку, извлекая пистолет. Патрон был в патроннике, большой палец привычно тронул головку курка «стечкина». Саша-Лена услышала щелчок, медленно подняла голову и спокойно взглянула в черный зрачок ствола.

– У меня никого не осталось, деньги стали бумажками, своей жизнью я не слишком дорожу. Он говорил, что ты помогал террористам и что теперь готов взорвать город.

– И ты прониклась, сучка? – поинтересовался я, хватая ее за волосы и тыча пистолетом в лицо.

Саша-Лена не сопротивлялась. Она повалилась под моим напором навзничь и, казалось, даже получала удовольствие от прикосновения моего тела к ее обнаженному телу. После того что мы делали с ней, происходящее выглядело предельно глупо, казалось грубоватой ролевой игрой перед новым раундом секса.

– Ваня, ну зачем, – утомленно сказала девушка, гладя меня по спине. – Я верю, что ты можешь убить меня прямо сейчас. Тебе для этого даже пистолета не надо. Я тебя достаточно хорошо изучила. Захотел бы убить, просто свернул бы шею.

– Или с балкона скинул, – заметил я. – А перед тем подержал бы вверх ногами, пока ты все мне не рассказала бы. А зная, как ты высоты боишься, уверяю, что это были бы не лучшие, но самые запоминающиеся моменты твоей жизни.

– Давай я тебе так все расскажу, – предложила она. – За этим и начала этот разговор.

– Попробуй, – буркнул я, отпуская Сашу-Лену.

Здравый смысл подсказал мне, что, поскольку на улице не май месяц, надо что-то напялить на себя, чтобы быть готовым к немедленному бегству.

Я стал одеваться. Имея только одну свободную руку, одеваться сложно. Вещи подло прятались, сопротивлялись моим попыткам их разыскать и использовать по назначению. Девушка с интересом наблюдала за моими сборами.

– Я особо не верила ему даже тогда, – продолжила Саша-Лена, снова поднимаясь и снова приводя в порядок волосы. – Потом поняла, что ты никогда бы не стал этого делать.

– И это почему же?

– Да потому что они сами все передохнут, – спокойно ответила девушка.

– Оба-на, – вырвалось у меня. От неожиданности я даже остановился. – Вот уж не ожидал такое от тебя услышать.

– Они тоже понимают, что не смогут затолкать всю Москву в подземелье. Оттого красивые слова о спасении гражданского населения – ложь.

Их цель – набрать как можно больше припасов и выбрать некоторое количество подданных, чтобы обеспечить себе комфортное существование за их счет.

В метрополитеновское царствие войдут только молодые, сильные, преданные, заслужившие право выжить. Все остальные обречены, – я достаточно сообразительна, чтобы прочесть это в глазах полковника и услышать в его оговорках.

– А я? Я ведь тоже не обещаю спасения всем…

Я подошел к ней, заглядывая в глаза.

– Ты не врешь, – честно сказала она.

– Поэтому тебе охота в снегах сдохнуть рядом со мной?

– Знаешь, я не сильно верю, что у них что-то получится, – заметила девушка. – Ты считал меня дурочкой, а я ведь студентка третьего курса биофака МГУ. И то, что ты пытался донести своим приятелям, дошло до меня раньше. Подземелье – большая ловушка, яма, в которой выжившие навечно останутся гнить.

– Занятно, – в раздумье сказал я.

Тут я нашел ремень с кобурой, с облегчением затянул его на поясе и сунул ствол на законное место. Следом раскопал в завалах тушенки свой «тревожный» рюкзак с сухим пайком на день, теплым нижним бельем, носками, парой микросотовых батарей, пятью пачками пистолетных патронов и разнообразной выживательной приспособой.