Круговой бег прожекторного луча был на время прерван, хотя проблески уже возвращались к прежней форме, фокусировались и… да, луч вновь вырвался в Хаос, возобновив медлительное, неумолимое вращение.

Кхрен и Шевель помогли Тиадбе встать на ноги. Никто не пострадал — пока что. Их оставили целехонькими непосредственно в тени Свидетеля, в лабиринте полуразрушенных стен и опрокинутых сооружений — спиралей, башен, разукрашенных орнаментами фасадов…

Стены вырастали из грунта на глазах, в то время как небо приобрело больной, серо-металлический оттенок. По Хаосу пронесся вихрь, увлекая за собой размытые, плотные кляксы черной сажи. Фонтаны, до этого бившие ввысь, внезапно слились в группы вертлявых воронок и согнулись к покореженному горизонту.

— Сюда! — хором крикнули Херца и Фринна.

Тиадба влезла на стену. Пилигримы следили за маневрами Молчальников, которые носились по колее, втягивая ноги-пилоны, чтобы не задеть воронки. В целом их конечности напоминали пальцы руки, в чьей ладони оказались путепроходцы. Нечто вроде живого дыма с серыми и серебристыми прожилками вырвалось по сторонам, и Хаос извергнулся вновь — на сей раз алыми молниями, которые расплющились о мятое небо.

— Очередная серия вторжений, — пояснила броня.

— Сама вижу, — буркнула Тиадба, затем потянулась к набедренным карманам, желая проверить, на месте ли ее книги. Их книги.

Как Джебрасси разыщет ее группу в этом месиве, как пройдет сквозь такое!

— Где маяк? — встревожился Нико. — Я ничего не слышу.

Если не найти указующий луч, не важно, погибнут они или останутся живы.

— Смотрите, успокаивается! — крикнул Кхрен.

Фонтаны теряли силу, гейзеры уже не били, а просто плевались, неумолчный хор из воплей и визга перешел на басовитые ноты, а затем и вовсе утих до вялого громыхания.

— Надо пересечь колею, — сказала Тиадба.

— Там что-то есть, вон на той стороне, — показал пальцем Нико.

Их скафандры сделали «наплыв» и все увидели иной тип руин: массивные кубы и параллелепипеды, уложенные своеобразной сеткой под небесным вихрем более светлого оттенка.

Тиадба смежила веки и попыталась припомнить, как это называла ее визитерша.

Улицы. Дороги.

— Я, кажется, знаю, что это, — сказала она.

— Надо перебраться как можно скорее, — посоветовал Нико. Кхрен горячо его поддержал.

Они перелезли через гору мусора и побежали к усеянной вмятинами колее, чья поверхность с краев оказалась губчатой, а ближе к середине вязкой, как болотистая низина. Позади них на тонких ножках вырастал Молчальник, гримасничая широкой, тонкогубой пастью, как если бы мучился страшной болью.

— Быстрей! — скомандовал голос Патуна, и они поднажали, выдергивая ступни из липкой, засасывающей топи… пересекли колею, ступили на глянцевую черную корку, которая хрупала под ногами, пыхая из трещин облачками серой пыли, и вот уже…

Дорога, сделанная из квадратных красных камней под черной наледью — но твердая! по ней можно бежать! Они понеслись во всю прыть, а из-за спины надвигались Молчальники, перебирая ногами-ходулями и протягивая флуоресцентные щупальца.

Но разведчики были уже вне досягаемости.

Они брели, покрывая милю за милей среди руин. Один из малых генераторов остался позади, по ту сторону колеи, погребенный вместе с тележкой под внезапно обрушившимися стенами. Из оружия имелось только стрекало. В единственном экземпляре.

И книги Тиадбы.

— Это место новое? Или старое? — спросил Кхрен.

— Думаю, очень старое, — сказала Тиадба, не переставая радоваться, что с каждым шагом они все дальше уходят от Свидетеля и колеи.

— Что это за место? — подала голос Херца. Обычно она была на редкость нелюбопытной, даже в сравнении с Фринной, и никогда не задавала вопросов.

— Кажется, это называется «населенный пункт». Или город, только он плоский, а не надстроенный, как у нас.

— Дома выглядят так, будто раньше они были гораздо выше, — заметил Кхрен. — Наверное, по ним что-то проехалось.

Завитки слабого синего света, танцуя вдоль дорог, арками падали из Хаоса на плоский город и гладили разломанные стены. Нико поинтересовался, что это за дуги.

— Запутавшаяся материя, — ответил голос Патуна. — Закольцованные судьбы, взаимодействия между частицами, которые по сути являются тождественными, но разделенными во времени и по линиям фатума — впрочем, теперь это уже совсем не так.

Закольцованные судьбы. Тиадба поежилась. Такого она еще не слышала, даже от своей визитерши, хотя звучит внушительно, даже чересчур.

— Они опасны? — спросил Кхрен.

— Нехватка информации, — ответила броня. — Их невозможно избежать. Вы созданы из первородной материи. Есть вероятность углубления путаницы в связи с более тесным контактом материи из прошлого, ныне встретившей саму себя в настоящем.

Все попытались осмыслить слова, которые вроде бы звучали знакомо. Тиадбе пришло на ум, что их с Джебрасси визитеры могли вещать как раз из такого прошлого. Означает ли это, что они взаимосвязаны — сделаны из той же материи, хотя бы частично?

Она сказала остальным, что требуется подыскать что-то вроде пристанища, и все время оставаться начеку. Хаос сжимался, уплотнялся — вот самый простой способ объяснить пережитое, — да еще, пожалуй, это означало, что прошлое их догнало; теперь оно сталкивается и сливается со всем тем, что окружает Кальпу.

— И что дальше? — спросила Херца, отважившись на второй самостоятельный вопрос за все путешествие.

ЗЕЛЕНЫЙ СКЛАД

Джек нагнулся над кромкой крыши, выискивая людей, — и обнаружил небольшие группы на улицах. Впрочем, среди них не оказалось ни одной литературной ведьмы. Все замеченные им жители словно превратились в обсидиановые скульптуры, замершие в различных позах: кто-то шел, кто-то бежал или, скажем, просто стоял, вскинув руку, будто манил к себе — кого-то, что-то… что угодно.

— Они все теперь такие? — спросил Джек.

У Даниэля не было ответа на этот вопрос, зато он испытал приступ боли… неприятный укол беспокойства за других.

Многие здания стали полупрозрачными, словно их реальность заморозили в момент столкновения. Кое-какие сооружения медленно блекли, осыпались — превращались в черный прах.

Даниэль энергично растер виски и поник, борясь с накатывающей головной болью.

— Джек, я уже ничего не соображаю. В голове будто все спеклось. Каждая тайна, каждый кусочек знания — у нас перед глазами, но мы не знаем, что все это значит. В свое время, насколько помню, я был наглым мерзавцем. Может статься, я заодно с Главком, и вам следует держаться подальше от нас. Извините, что я привел его с собой.